Давид и голиаф цитаты

Обновлено: 21.11.2024

В каких странах, по-вашему, отмечается более высокий процент самоубийств: в тех, где жители называют себя очень счастливыми, например Швейцарии, Дании, Исландии, Нидерландах, Канаде, или в таких странах, как Греция, Италия, Португалия или Испания, где жители считают себя несчастными?

+2 Devyataikin_km

Следующая цитата

Подробная информация

10 сентября 2019

Показать полностью Жанры Правообладатель Альпина Диджитал 1 872 книги

Отзывы на книгу «Давид и Голиаф. Как аутсайдеры поб. »

Эта книга мало того, что сама по себе содержит массу интересной информации по самым различным темам, её также можно отнести к разряду указателей, установленных на оживленном перекрестке и обвешанных многочисленными стрелками: "По этому вопросу - на юг, 100 км", "По этой проблеме - на северо-запад, 175 км" и т.п.

Вот лишь несколько тем/проблем/вопросов, которые затронуты в "Давиде и Голиафе":
- Собственно сам миф о Давиде и Голиафе с точки зрения истории военных конфликтов в античном мире, структуре войск того периода и. медицины. Диагноз по Библии? И такое возможно.
- Баскетбольная команда из дилетантов: можно ли победить профи?
- Количество детей в школьных классах: всегда ли чем меньше, тем лучше?
- Престижный университет: стоит ли игра свеч?
- Дислексия, потеря одного из родителей, принадлежность к дискриминируемой группе: как недостаток чего-либо может обернуться преимуществом? (На примере успешных бизнесменов, прорыва в лечении детской лейкемии и борьбы американских негров за свои права).
- Закон. или порядок: когда и почему власть теряет свои вес и силу? (На примере борьбы с преступностью, событий в Северной Ирландии и спасении евреев в оккупированной Франции).

Одно из главных достоинств книги Гладуэлла - высокий уровень занимательности и познавательности, несмотря на разброс в обсуждаемых явлениях и использование статистических данных (от них даже в слон не клонит). Если потом захочется углубиться в одну из затронутых тем - пожалуйста, даны все источники. Ну, или по крайней мере, теперь я знаю, что такие темы, случаи, статистика вообще существуют.

3 августа 2019

Эта книга оказалась не совсем такой, как я ожидала. Да, тут рассказаны истории о том, как люди преодолевают разные трудности и в конце концов достигают своих целей, но я как-то не сильно впечатлилась. Не спорю, что такое могло случиться из-за того, что я слишком многого от книги ожидала, а получила не совсем то, но факт остается фактом.
Я надеялась, что эта книга как-то смотивирует меня, что я буду читать ее и восторгаться людьми, которые многого добились, но что-то пошло не так и я ближе к концу просто уснула.
Нет, книга ни в коем случае не плохая. Там есть неплохие идеи, истории, мысли, но в целом, эта книга прошла как-то сквозь меня и почти ничего о себе не оставила.

30 января 2017

За последние полторы недели прочел три книги Гладуэлла: "Переломный момент", "Гении и аутсайдеры", а теперь вот "Давида и Голиафа". И последняя понравилась меньше всего.

Начинается все очень бодро. Гладуэлл пристально смотрит на знаменитый библейский сюжет и убедительно доказывает, что ничего удивительного в исходе битвы между Давидом и Голиафом, в общем-то, нет. Более того: еще в Древнем Риме создавались военные трактаты, в которых четко прописано, что хороший пращник ВСЕГДА вынесет перекачанного пехотинца. Наша проблема — в том, что мы тысячелетиями смотрим на эту историю с предубеждением, слишком переоценивая физическую силу Голиафа и недооценивая смекалку Давида. Дальше Гладуэлл говорит о том, что подобные недооценки очень часто можно встретить и в жизни, и что сейчас, дескать, он нам про них расскажет.

Казалось бы, начать книгу заманчивее попросту невозможно. И первая глава, в принципе, соответствует заданному уровню — в ней рассказывается о мужчине, который взялся тренировать безнадежную баскетбольную команду, придумал специфическую тактику и за счет этого повалил немало "голиафов".

Но потом. Потом как-то все портится. Начинаются главы в лучшем случае банальные ("не всегда выпускники топовых ВУЗов добиваются большего успеха, чем люди без образования" — ДА ЛАДНО!), в худшем — уж очень спорные. Например, в главе про дислектиков автор, опираясь на пример пары успешных юристов, чуть ли не договаривается до того, что дислексия помогает добиться успеха, хотя: а) сами герои прямым текстом это отрицают; б) сам автор приводит статистику, согласно которой огромное количество дислектиков в итоге попадают в тюрьму. Лично мне кажется очевидным, что в этих success story логичнее делать упор на личные качества юристов, которые вопреки всему позволили пробить дорогу наверх, но уж точно не называть преимуществом их дислексию.

Ну и глава про калифорнийский закон трех преступлений как-то вообще непонятна. Автор строит все вокруг тезиса о том, что закон в итоге не сработал, хотя: а) преступность радикально снизилась; б) он продолжает работать, пусть и с некоторыми поправками.

Конечно, в общем и целом книга весьма достойная. Но с блестящими "Гениями и аутсайдерами" я бы ее не сравнил. Более того: из-за нескольких спорных выводов в этой книге я уже задним числом стал как-то негативнее относиться к предыдущим.

Следующая цитата

Editor’s choice — выбор главного редактора

«Давид и Голиаф» — вечная человеческая история о победе «вроде бы слабого» над «казалось бы, сильным». Не бывает абсолютной силы, у каждого есть своя ахиллесова пята. Давид — это прогресс, творчество, хитрость. Голиаф — это зазнайство, раздутое самомнение и неадекватная самооценка. История человечества, да и история бизнеса показывают нам, что на каждого Голиафа рано или поздно находится свой Давид. И это происходит значительно чаще, чем мы думаем. Практически каждый день.

Сергей Турко,
главный редактор издательства
«АЛЬПИНА ПАБЛИШЕР»

Переводчик Е. Бакушева

Редактор Н. Лауфер

Выпускающий редактор С. Турко

Руководитель проекта О. Равданис

Корректор Е. Аксёнова

Компьютерная верстка К. Свищёв

Дизайн обложки В. Молодцов

Арт-директор С. Тимонов

Гладуэлл М.

Давид и Голиаф: Как аутсайдеры побеждают фаворитов / Малкольм Гладуэлл; Пер с англ. ― М.: АЛЬПИНА ПАБЛИШЕР, 2014.

Все права защищены. Никакая часть электронного экземпляра этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

А. Л., а также С. Ф. — настоящему аутсайдеру.

Но Господь сказал Самуилу: не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лицо, а Господь смотрит на сердце.

Первая книга Царств 16:7

ВВЕДЕНИЕ

Голиаф

«ЧТО ТЫ ИДЕШЬ НА МЕНЯ С ПАЛКАМИ? РАЗВЕ Я СОБАКА?» 1

В самом сердце древней Палестины расположена местность, известная как Шфела, ряд низких холмов и долин, соединяющих Иудейские горы на востоке с широкой и плоской Средиземноморской равниной. Это край захватывающей дух красоты, виноградников, пшеничных полей, смоквичных и терпентинных рощ. А также огромной стратегической важности.

На протяжении веков за контроль над этой областью велись нескончаемые войны, ведь долины, идущие от Средиземноморской равнины, служили прямым путем с побережья к расположенным в Иудейских горах городам Хеврон, Вифлеем и Иерусалим. Самая важная из этих долин — Аялон на севере, а самая легендарная — Эла (долина Дуба). В долине Эла в XII веке Саладин сошелся в битве с крестоносцами. За тысячу с лишним лет до этого здесь разворачивались главные события Маккавейской войны. Но наибольшую известность она получила во времена Ветхого Завета: именно здесь молодое израильское царство дало решительный отпор армии филистимлян.

Родом филистимляне-мореплаватели были с Крита. Перебравшись в Палестину, они обосновались вдоль побережья. Израильтяне, возглавляемые царем Саулом, селились в горах. Во второй половине XI века до нашей эры филистимляне начали продвигаться на восток, вверх по долине Эла. Они намеревались захватить горный хребет возле Вифлеема и надвое расколоть царство Саула. Опытные и опасные воины, филистимляне были заклятыми врагами израильтян. Собранная встревоженным Саулом армия ринулась вниз с гор, чтобы дать им отпор.

Филистимляне разбили лагерь у южного хребта долины. Израильтяне поставили шатры по другую сторону, вдоль северного хребта. В результате две армии расположились друг против друга, разделенные долиной. Ни одна сторона не отваживалась двинуться первой. Чтобы атаковать, нужно было сперва спуститься с холма, а потом совершить самоубийственный подъем по занятому врагом противоположному склону. В конце концов, у филистимлян лопнуло терпение, и они отправили в долину самого могучего своего воина, чтобы решить исход сражения в бою один на один.

В лагере израильтян никто не шелохнулся. Кто же устоит в схватке с таким страшным противником? И тут вперед выступил юный пастух из Вифлеема, который принес еду своим братьям. Саул возразил: «Не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним; ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей». Но молодой пастух был непреклонен. Ему доводилось иметь дело с более свирепыми противниками. «Когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, — заявил он Саулу, — то я гнался за ним, и нападал на него, и отнимал из пасти его». Выбора у Саула не было. Он согласился, и юноша побежал вниз по холму, туда, где в долине стоял великан-филистимлянин. Увидев приближающегося противника, тот закричал: «Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым». Так началось одно из величайших сражений в истории. Гиганта звали Голиаф. Молодого пастуха — Давид.

Книга «Давид и Голиаф» повествует об обычных людях, противостоящих гигантам. Под гигантами я подразумеваю серьезных противников всех мастей: от армий и могучих воинов до ограниченных возможностей, ударов судьбы и притеснений. Каждая глава рассказывает историю одного человека — знаменитого или неизвестного, заурядного или талантливого, — который, столкнувшись с тяжелейшими проблемами, вынужден действовать тем или иным образом. Как быть: играть по правилам или довериться своим инстинктам? Сдаться или держаться до последнего? Нанести ответный удар или простить?

На этих примерах я хочу проиллюстрировать две идеи. Первая — многое из того, что считается чрезвычайно важным в этом мире, возникает как результат такого вот неравного противоборства, поскольку преодоление трудностей порождает величие и красоту. Вторая — мы все время ошибочно воспринимаем эти конфликты. Неверно их толкуем. Неверно интерпретируем. Гиганты не таковы, какими мы привыкли их считать. Качества, которые, на первый взгляд, придают им сил, зачастую являются источником большой слабости. Положение аутсайдера может изменить человека, хотя мы не всегда по достоинству оцениваем происходящие перемены: оно открывает двери, создает возможности, просвещает, обучает, делает возможным то, что казалось невообразимым. Нам нужно усовершенствованное руководство по борьбе с гигантами, и лучше всего начать наше знакомство с легендарного сражения Давида и Голиафа, произошедшего три тысячи лет назад в долине Эла.

Обратившись к израильтянам, Голиаф предложил единоборство, вызвал на поединок одного из них. Обычное дело в древнем мире. Две воюющие стороны старались избежать кровопролития открытой битвы и выбирали по одному воину, которые выходили биться друг против друга. Например, историк Квинт Клавдий Квадригарий, живший в I веке до нашей эры, описывал грандиозное сражение, в котором воин-галл принялся насмехаться над противниками-римлянами. «Такое поведение незамедлительно вызвало бурное негодование Тита Манлия, юноши из аристократической семьи», — писал Квадригарий. Тит вызвал галла на поединок.

Вооруженный пехотным щитом и испанским мечом, он выступил вперед, не желая, чтобы галл глумился над римской доблестью. Поединок состоялся на мосту через реку Аниене на глазах у обеих армий, полных мрачных предчувствий. И вот они сошлись: галл, по своему обычаю, выставил вперед щит и приготовился к нападению; Манлий, больше полагаясь на мужество, нежели на военное мастерство, ударил щитом о щит и сбил галла с ног. Пока галл пытался встать и занять прежнюю позицию, Манлий снова ударил щитом о его щит и повалил на землю. Затем проскользнул под мечом противника и пронзил его грудь испанским клинком. Умертвив галла, Манлий отрезал ему голову, сорвал окровавленное ожерелье и надел себе на шею.

Вот чего ожидал Голиаф — что навстречу выйдет подобный ему воин и вступит с ним в рукопашный бой. Он и помыслить не мог, что сражение будет вестись на каких-то других условиях, и подготовился соответственно. Чтобы защитить тело, надел искусной работы броню, изготовленную из сотен бронзовых чешуек. Она закрывала его руки и доходила до коленей и весила при этом более 45 килограммов. Ноги защищали бронзовые поножи, а стопы — бронзовые пластинки. На голове был надет тяжелый металлический шлем. Все три вида оружия отбирались для рукопашного боя. В руках великан держал острое бронзовое копье, способное пронзить щит и даже броню. На бедре висел меч. В качестве основного оружия он выбрал специальное копье для ближнего боя с металлическим древком, «как навой у ткачей». К копью была привязана веревка и сложный набор грузов, позволяющих метать его с поразительной силой и точностью. Историк Моше Гарсиэль пишет: «Израильтянам казалось, что это необычное копье с тяжелым древком и длинным тяжелым железным наконечником, пущенное мощной рукой Голиафа, в состоянии пронзить вместе и бронзовый щит, и бронзовую броню». Теперь понимаете, почему никто из израильтян не решался принимать вызов Голиафа?

И тут появляется Давид. Саул попытался вооружить юношу собственным мечом и броней с тем, чтобы у того был хоть какой-то шанс в битве. Но Давид отказался. «Я не могу ходить в этом; я не привык». Вместо этого он выбрал пять гладких камней и сложил их в сумку. После чего спустился в долину, неся с собой пастушеский посох. Увидев молодого человека, Голиаф оскорбился: он рассчитывал вести бой с опытным воином. А этот пастух — представитель одной из самых презренных профессий — вышел с посохом против его меча. «Что ты идешь на меня с палками? — спросил Голиаф, указывая на посох. — Разве я собака?»

Все случившееся далее — из разряда легенд. Давид положил камень в кожаный мешочек пращи и метнул его прямо Голиафу в лоб. Оглушенный, великан упал на землю. Давид подбежал к филистимлянину, выхватил его меч и отрубил ему голову. «Филистимляне, увидев, что силач их умер, — читаем мы в Библии, — побежали».

Победа в сражении удивительным образом досталась аутсайдеру, который не должен был выиграть ни при каких обстоятельствах. С тех пор вот уже в течение многих столетий мы так и рассказываем эту историю. Выражение «Давид и Голиаф» прочно вошло в наш язык — как метафора невероятной победы. Но у этой версии событий есть один большой недостаток — она в корне неверна.

В древности армии состояли из трех родов войск. Кавалерия — вооруженные воины на лошадях или на колесницах. Пехота — одетые в броню пешие солдаты с мечами и щитами. И метатели, то, что сегодня мы бы назвали артиллерией, — лучники и, самое главное, пращники. Праща представляла собой длинную веревку, к которой был прикреплен кожаный мешочек. Пращник клал в мешочек камень или свинцовый шарик, начинал вращать пращу со снарядом над головой, постепенно усиливая круговые движения, и затем выпускал свободный конец веревки, бросая снаряд вперед.

Метание из пращи требовало исключительной ловкости и сноровки. Но в опытных руках она превращалась в грозное оружие. На средневековых рисунках изображены пращники, подбивающие летящих птиц. Ирландские пращники могли попасть в монету, находящуюся на расстоянии, с которого могли ее различить, а в Книге Судей Ветхого Завета говорится, что они, «бросая из пращей камни в волос, не бросали мимо». Опытный пращник мог убить или серьезно ранить противника на расстоянии 180 метров 2 . У римлян даже имелись специальные клещи, предназначенные для удаления засевших в теле какого-нибудь бедного воина камней, выпущенных из пращи. Представьте, что вам в голову целится питчер из высшей лиги. Такие же ощущения, когда стоишь перед пращником. Только в этом случае в голову летит не мяч из пробки и кожи, а здоровенный камень.

По утверждению историка Баруха Хальперна, праща играла настолько важную роль в древних сражениях, что три рода войск могли нейтрализовать друг друга, словно жесты в игре «Камень, ножницы, бумага». Благодаря длинным копьям и доспехам пехота могла противостоять коннице. Конница, в свою очередь, могла уничтожить метателей, поскольку лошади двигались слишком быстро и артиллерия не успевала должным образом прицелиться. А метатели наносили поражение пехоте, потому что огромный неуклюжий солдат, тащивший на себе тяжеленную броню, представлял собой легкую цель для пращника, который метал камень на сотню с лишним метров. «Вот почему афинская экспедиция на Сицилию в Пелопоннесской войне потерпела сокрушительное поражение, — пишет Хальперн. — Фукидид подробно описывает, как местная легкая пехота, использовавшая преимущественно пращи, разгромила в горах тяжелую пехоту Афин».

Голиаф принадлежал к тяжелой пехоте. И полагал, что будет вести сражение с другим воином из тяжелой пехоты (как это было в битве Тита Манлия и галла). В его обращении «Подойди ко мне, и я отдам тело твое птицам небесным и зверям полевым» ключевыми являются слова «подойди ко мне». Он хотел сказать «достаточно близко ко мне, с тем чтобы мы могли вступить в рукопашный бой». Саул, попытавшийся одеть Давида в броню и вручить ему меч, руководствовался тем же предположением. Он исходил из того, что Давид будет сражаться с Голиафом лицом к лицу.

Но Давид вовсе не собирался соблюдать ритуал рукопашного боя. Юноша признался Саулу в том, что убивал медведей и львов не столько из тщеславия, сколько в качестве предупреждения: он намеревается сражаться с Голиафом так же, как сражался с дикими животными, — с помощью пращи.

Давид побежал к Голиафу, поскольку отсутствие брони обеспечивало ему скорость и подвижность. Молодой пастух вложил камень в пращу и принялся раскручивать ее над головой все быстрее и быстрее со скоростью шесть или семь оборотов в секунду, целясь Голиафу прямо в лоб. Это было единственное уязвимое место гиганта. Эйтан Хирш, эксперт по баллистике Армии обороны Израиля, недавно произвел ряд вычислений и установил: камень стандартного размера, брошенный опытным пращником с расстояния 35 метров, ударил бы Голиафа в голову со скоростью 34 метра в секунду. Такой скорости было бы более чем достаточно, чтобы пробить ему череп и серьезно ранить или убить. В категориях убойной силы это эквивалентно современному огнестрельному оружию большого калибра. «Мы обнаружили, — пишет Хирш, — что Давид мог бросить камень в Голиафа за одну секунду, чего Голиафу было явно недостаточно, чтобы защититься, поэтому он оставался фактически неподвижным».

Что Голиаф мог поделать? Он нес более 45 килограммов брони. Он приготовился к битве на близкой дистанции, во время которой он, защищенный броней, мог неподвижно стоять, нанося мощные удары копьем. Он наблюдал за приближением Давида сперва с презрением, затем с изумлением, а после, осознав, что ход битвы резко изменился, наверняка с ужасом.

«Ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил. Ныне предаст тебя Господь в руку мою, и я убью тебя, и сниму с тебя голову твою… И узнает весь этот сонм, что не мечем и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши».

Давид дважды упоминает меч и копье Голиафа, словно бы подчеркивая, насколько кардинально отличаются его намерения. Тут он опускает руку в сумку, извлекает оттуда камень, и в этот момент ни у кого из наблюдающих по обе стороны долины не возникает сомнений в победе Давида. Он пращник, а пращникам одолеть пехоту раз плюнуть.

«У Голиафа был такой же шанс в поединке против Давида, — пишет историк Роберт Доренвенд, — какой был бы у любого воина бронзового века в поединке с противником, вооруженным автоматическим пистолетом 45-го калибра» 3 .

Почему же этот день в долине Эла настолько неверно толкуется? С одной стороны, поединок наглядно отражает всю глупость наших представлений о силе. Царь Саул скептически оценивал шансы молодого человека на победу по одной простой причине: Давид был маленького, а Голиаф большого роста. В представлении Саула сила равнялась физической мощи. Ему не приходило в голову, что сила может проявляться и в других формах: нарушение правил игры, скорость, внезапность. Подобная ошибка свойственна не только Саулу. На последующих страницах я докажу, что, совершаемая и по сей день, эта ошибка имеет плачевные последствия для всего — от образования до борьбы с преступностью и беспорядком.

Но есть и второй, более загадочный нюанс. Саул и израильтяне думают, будто знают, кто такой Голиаф. Оценив его размер, они пришли к скоропалительным выводам о его способностях. Но они слишком плохо его рассмотрели. Если призадуматься, Голиаф ведет себя крайне странно. Предполагается, что он непобедимый воин. Но по его поступкам этого не скажешь. Он спускается в долину в сопровождении оруженосца — слуги, шествующего впереди и несущего щит. В древние времена щитоносцы зачастую сопровождали лучников в бою, поскольку у солдата, использовавшего лук и стрелы, не оставалось свободных рук, чтобы нести еще и защиту. Но почему Голиафа, человека, призывающего противника к единоборству на мечах, должен сопровождать оруженосец, несущий щит лучника?

Более того, почему он предлагает Давиду: «Подойди ко мне»? Почему сам не может подойти к нему? Библия подчеркивает, как медленно передвигается Голиаф. Довольно странное описание якобы героя сражений невиданной силы. В любом случае почему Голиаф так поздно отреагировал на появление Давида, спускавшегося с холма без меча, щита и брони? Увидев Давида, он должен был испугаться, а вместо этого оскорбился. Складывается ощущение, будто он не понимает, что происходит. И еще эта странная фраза, брошенная им при виде Давида с посохом: «Что ты идешь на меня с палками? Разве я собака?» Палки во множественном числе? У Давида только одна палка.

Следующая цитата

Когда люди, облеченные властью, хотят добиться от нас определенного поведения, первостепенное значение имеет — и это самое главное — их собственное поведение.

yulianikonova цитирует 6 лет назад

Как однажды выразился драматург Джордж Бернард Шоу: «Разумный человек приспосабливается к миру. Неразумный — упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей».

Larisa Belkina цитирует 5 лет назад

«Возьмем, к примеру, человека, который изобрел ремни безопасности. Вы знаете, как его зовут? Я нет. Понятия не имею. Но подумайте, сколько людей остались живы благодаря ремням безопасности, или воздушным подушкам, или емкостям с лекарствами, защищенным от неумелого обращения. Я могу еще долго перечислять. Простые приспособления, придуманные обычными людьми, такими, как я, которые спасли и спасают множество жизней. И при этом мы не жаждем похвалы, не стремимся к славе. Для нас важны лишь результаты; результаты — моя лучшая награда».

Артём Прытков цитирует 5 лет назад

Большинство из нас естественным образом тяготеют к сферам, где мы можем продемонстрировать свои сильные стороны.

Empty Object цитирует 6 лет назад

Ни в коем случае нельзя быть пессимистом, если для людей ты единственный источник надежды

Филипп Денисенко цитирует 3 года назад

«Разумный человек приспосабливается к миру. Неразумный — упорно пытается приспособить мир к себе. Поэтому прогресс зависит от неразумных людей».

Ирина Хангельдиева цитирует 4 года назад

Деньги облегчают задачу родителей до определенного момента, после чего они уже не имеют значения. Что это за момент? Ученые, изучающие счастье, утверждают, что деньги перестают делать людей счастливыми при семейном доходе свыше примерно $75 000 в год. После этого наступает то, что экономисты называют «убывающей предельной отдачей». Если ваша семья зарабатывает $75 000, а сосед $100 000, дополнительные $25 000 означают, что он может позволить себе машину чуть получше и походы в ресторан чуть почаще. Но они не делают его счастливее вас и не помогают качественнее справляться с серьезными и мелкими обязанностями хорошего родителя. Более правильная версия графика зависимости дохода и воспитания выглядит так:

olgakryuchkovamoscow цитирует 4 года назад

Психологи Барри Шварц и Адам Грант в своей блестящей работе утверждают, что практически все последовательные явления имеют вид U-образной кривой: «В различных направлениях психологии обнаруживается, что X повышает Y до определенного момента, а затем снижает Y… Нет такого понятия, как абсолютное добро. Все позитивные свойства, состояния и ощущения имеют свою цену, и когда цена слишком высока, она может перевесить их преимущества».

Валерий цитирует 5 лет назад

преодоление трудностей порождает величие и красоту

Tanya Poltoran цитирует 5 лет назад

мужество приобретается в определенных обстоятельствах.

Артём Прытков цитирует 5 лет назад

непослушание может являться реакцией на проявление власти. Если учитель плохо справляется со своими обязанностями, ребенок перестает слушаться.

Артём Прытков цитирует 5 лет назад

Если вы находитесь в подавленном настроении среди несчастных людей, то, сравнивая себя с окружающими, вы не чувствуете себя так уж плохо. Но можете себе представить, как тяжело грустить в стране, где окружающие улыбаются во весь рот

Максим Колбин цитирует 5 лет назад

Избыточное применение силы нарушает легитимность, а сила без легитимности порождает неповиновение, а не покорность.

Stas Nesterenko цитирует 5 лет назад

Stas Nesterenko цитирует 6 лет назад

И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным достается успешный бег, не храбрым — победа, не мудрым — хлеб, и не у разумных — богатство, и не искусным — благорасположение, но время и случай для всех их.
Книга Екклесиаста 9:11

Stas Nesterenko цитирует 6 лет назад

«Все мы не просто подвержены страху, мы также предрасположены бояться страха, и преодоление страха вызывает возбуждение… Контраст между прежними мрачными предчувствиями и испытываемыми в настоящий момент облегчением и ощущением безопасности культивируют уверенность в себе, которая и рождает храбрость».

Александр Гнитиев цитирует 6 лет назад

Новатор с гениальными идеями, не обладающий дисциплинированностью и упорством для их осуществления, — обыкновенный мечтатель.

besserebrennik цитирует 6 лет назад

Кинг и Уокер только что провели долгую кампанию в Олбани, штат Джорджия, закончившуюся безрезультатно, а все потому, что начальник полиции Олбани Лори Притчетт не попался на удочку. Он предупредил, чтобы полицейские воздерживались от насилия или не применяли излишнюю силу, и сам действовал дружелюбно и вежливо, демонстрируя по отношению к Кингу всяческое уважение. Корреспонденты из северных штатов прибыли в Олбани освещать противоборство белых и черных и к своему удивлению прониклись симпатией к Притчетту. Когда Кинга все же заключили в тюрьму, залог за него внес загадочный хорошо одетый мужчина, как говорят, посланный самим Притчеттом. Можно ли стать мучеником, если ты в тюрьму не успеваешь попасть, как тебя освобождают на поруки? В какой-то момент Притчетт переехал в гостиницу в центре города, с тем чтобы в случае любого насилия моментально прибыть на место. В разгар долгих переговоров с Кингом Притчетту передали телеграмму. Как вспоминает сам начальник полиции много лет спустя:
Должно быть, на моем лице отразилась озабоченность, поскольку доктор Кинг спросил, содержала ли телеграмма дурные вести. Я ответил: «Нет, доктор Кинг, не дурные вести. Просто сегодня двенадцатая годовщина моей свадьбы, и жена прислала мне телеграмму. Он уточнил: «Хотите сказать, сегодня у вас годовщина свадьбы?» Никогда этого не забуду, и это говорит об установившемся между нами понимании. Я ответил утвердительно. И добавил: «Я не был дома по меньшей мере три недели». На что доктор Кинг заявил: «Что ж, шеф Притчетт. Отправляйтесь домой сегодня вечером, нет, даже прямо сейчас. Отпразднуйте годовщину. Даю слово, до завтра в Олбани, штат Джорджия, ничего не произойдет. Идите, пригласите жену в ресторан, делайте все, что захотите, а завтра утром в десять часов мы возобновим нашу борьбу».
На стороне Притчетта были все преимущества — и в количестве, и в силе. Но он не бросил Кинга в терновый куст. И заставить его действовать так, как было угодно Кингу, не представлялось возможным. Вскоре после этого пастор собрал вещи и покинул город

Читайте также: