Цитаты немецких генералов второй мировой
Обновлено: 28.04.2024
Большинство генералов вермахта были людьми опытными, поэтому они уже осенью 1941 года поняли, в какую губительную авантюру превращается блицкриг. Советский Союз явно оказывался слишком серьёзным противником , «не по зубам» нацистам. Но от публичного высказывания таких мнений, разумеется, воздерживались. За это можно было быстро лишиться карьеры.
Гитлеру говорили то, что он хотел слышать . А свои опасения держали при себе. Поэтому у политического руководства Германии долгое время оставалось довольно превратное, излишне оптимистичное представление о войне с СССР. Но на страницах своих дневников и за спиной у Гитлера, в кулуарах, представители немецкого генералитета оптимизма не излучали.
Что втайне говорили о Красной Армии
Буркхарт Мюллер-Гиллебрандт указывает на то, что радужным прогнозам попросту неоткуда было взяться: сопротивление советских войск оказалось чрезвычайно ожесточённым .
«До войны с Россией, во всех предыдущих военных компаниях вермахт потерял убитыми и пропавшими без вести менее 100 тыс. человек, в общей сложности. Примерно столько же – только лишь убитыми – мы потеряли уже в первые 2 месяца войны в СССР».
Курт Типпельскирх считал распространённое мнение о том, что Красная Армия может добиваться чего-то, лишь «заваливая противника живой силой» – преувеличенным. Он называл её:
«Противником со стальной волей и твёрдостью, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства бросает своих солдат в бой» .
Эвальд фон Клейст отмечал, что русские начали войну бездарно. Однако их командиры достаточно быстро начали усваивать уроки первых поражений , и в дальнейшем стали действовать всё более и более эффективно.
Советские военные удивили его ещё в 1939-м, в Польше , – говорил Клейст, – своим профессионализмом, качественной военной техникой, неожиданно высоким уровнем моторизованности и уверенным, корректным поведением. Он их совсем иначе представлял.
Следующая цитата
Фриц Э́рих Георг Эдуард фон Манште́йн — немецкий генерал-фельдмаршал, участник Первой и Второй мировых войн. Племянник фельдмаршала Гинденбурга. Имел репутацию наиболее одарённого стратега в Вермахте и был неформальным лидером немецкого генералитета.
Был начальником штаба в группе армий «Юг» под командованием генерал-полковника фон Рундштедта при захвате Польши в сентябре 1939 года. Выдвинул основную идею плана вторжения во Францию. В 1944 году был отправлен в отставку за постоянные разногласия с Гитлером.
После окончания войны был приговорён британским трибуналом к 18 годам тюрьмы за «недостаточное внимание к защите жизни гражданского населения» и применение тактики выжженной земли. Освобождён в 1953 году по состоянию здоровья. Работал военным советником правительства Западной Германии. Wikipedia
Следующая цитата
22 июня 1941 года командование вермахта уверяло, что германские солдаты разобьют Красную армию за 2—3 месяца, однако с первых дней сражений немцы поняли, что эта война будет отличаться от предыдущих. Уже в разгар битвы за Крым Йозеф Геббельс скажет:
«Упорство, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся».
Начало войны
Еще в июле 1941 года Фельдмаршал Браухич записал о русских: «Первый серьезный противник». Генерал Гальдер начальник Генштаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Франц Гальдер в своем дневнике отмечал, что в летних боях 1941-го советские бойцы ожесточенно сражались и нередко взрывали себя в дотах.
Через неделю после начала войны начальник штаба люфтваффе генерал-майор Гофман фон Вальдау записал в своем дневнике: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого. Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям». Особенно немцев шокировали авиационные тараны и огромный уровень потерь. Только за 22 июня 1941 года люфтваффе потеряло 300 самолетов, чего в боях с союзниками не было.
В своей книге «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных» английский историк Роберта Кершоу собрал воспоминания военнослужащих вермахта о первом годе войны. Исследователь утверждал, что в это время в армии вермахта появилась поговорка: «Лучше три французских кампании, чем одна русская».
Клейст и Манштейн
Фельдмаршал Клейст писал: «Русские с самого начала показали себя как первоклассные воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость. ».
Отчаянность бойцов Красной Армии поразили и фельдмаршала Манштейна. В своих воспоминаниях он удивлялся: «Советские солдаты поднимали руки, чтобы показать, что они сдаются нам в плен, а после того как наши пехотинцы подходили к ним, они вновь прибегали к оружию; или раненый симулировал смерть, а потом с тыла стрелял в наших солдат».
В книге «Утерянные победы» Манштейн описывал показательный эпизод сражения за Крым, когда 5000 советских бойцов прорывались из каменоломен. «Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки-комсомолки, которые, тоже с оружием в руках, воодушевляли бойцов».
«Даже в окружении они продолжают сражаться»
Размышления о Красной Армии оставил начальник штаба 4-ой армии вермахта генерал Гюнтер Блюментрит. В своих дневниках военачальник пришел к выводу, что сила противника в его близком контакте с природой. Именно поэтому красноармеец свободно передвигается ночью и в тумане и не боится мороза. Генерал писал: «Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность не дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад».
Также Блюментрит сравнивал русских с предыдущими противниками Германии: «Поведение русских войск даже в первых боях находилось в поразительном контрасте с поведением поляков и западных союзников при поражении. Даже в окружении русские продолжали упорные бои. Там, где дорог не было, русские в большинстве случаев оставались недосягаемыми. Они всегда пытались прорваться на восток. Наше окружение русских редко бывало успешным».
Упорство и знания в области стратегии
После войны генерал-полковник танковых войск и военный теоретик Гейнц Гудериан написал статью «Опыт войны с Россией». В этой работе проанализировал попытки иностранцев завоевать Россию пришел к выводу, что: «Русский солдат всегда отличался особым упорством, твердостью характера и большой неприхотливостью. Во второй мировой войне стало очевидным, что и советское верховное командование обладает высокими способностями в области стратегии».
Также родоначальник танковых войск вермахта отмечал, при планировании войны с Россией следует учитывать, что ее солдатам и генералам свойственно послушание, твердость и упорство. Русские не теряют дух с самой сложной военной обстановке, и пренебрежение такими особенностями: «может привести к ужасным последствиям».
Следующая цитата
Немецкого генерала Вальтера фон Зейдлиц-Курцбаха нередко сравнивают с Власовым. Если советский предатель, сдавшись в плен, возглавил коллаборационистское движение РОА (Русская Освободительная Армия), то генерал Вермахта стал главой аналогичной организации антифашистов «Союз германских офицеров». Как могло случиться, что патриот Третьего Рейха стал первым из германской верхушки, кто выступил против фюрера?
Вальтер родился в семье потомственных военных. Его знаменитый предок Фридрих Вильгельм фон Зейдлиц-Курцбах командовал кавалерией в армии императора Фридриха Великого. Сам Вальтер отлично зарекомендовал себя в Первой мировой и, несмотря на многочисленные ранения, потерю пальца и тяжелое повреждение стопы, остался на военной службе. Причем в отличие от «коллеги» Паулюса, с которым злодейка-судьба свела их в сталинградском окружении, Вальтер не был штабистом, а провел и Великую войну и Интербеллум, что называется «на полях».
От Голландии до Сталинграда
В межвоенный период карьера Зейдлица развивалась стремительно — от командира батареи до командующего полком. А с началом Второй мировой, которая застала Вальтера на границе Нидерландов, он быстро добрался и до генерал-лейтенанта. Боевые успехи в Голландии, Франции, Польше стали пропуском на Восточный фронт, где новоявленный генерал отличился при взятии Невеля в 1941 году. Весной следующего года Зейдлиц-Курцбах стал спасителем шести немецких дивизий (общей численностью более 100 000 человек), окруженных в районе Демянского выступа.
Став в мае 1942 года командующим 51-го корпуса, Зейдлиц-Курцбах оказался под началом Паулюса. По воспоминаниям последнего, именно решительные действия корпуса во многом способствовали окружению советских войск под Харьковом, в результате которого потери РККА составили более 270 000 человек. Успехом началось и Сталинградская битва. После стремительного наступления и тяжелых городских боев корпус фон Зейдлица в середине сентября взял Мамаев курган, а к концу месяца вышел к Волге. Эта была последняя победа в карьере генерала.
Окружение и пленение
Несмотря на то, что официально Паулюс был командующим армией, а Зейдлиц — лишь одного из корпусов, оба военачальника были равны по званию. И это вызывало постоянные споры и разногласия. Как рассказывает Джин Мюллер в книге «Командиры Третьего Рейха», еще с началом позиционных боев Вальтер настаивал на отводе и переформировании части войск. Таким образом он предлагал Паулюсу создать резерв для срыва советского контрнаступления. Но командующий печально знаменитой 6-й армии вермахта отказался.
Зейдлиц оказался прав — в результате последовавшего контрудара армия оказалась в кольце. И тут опять возникла большая размолвка с Паулюсом. Тот отказывался рискнуть и пойти на прорыв или сдаться советским войскам, слепо следуя приказу Гитлера стоять до конца. Тогда командующий 51-го корпуса разрешил своим солдатам и офицерам сдаваться в плен без одобрения вышестоящего начальства, что Паулюсом было расценено, как измена. Но ничего поделать ни с мятежным генералом, ни со своей тающей на глазах армией фельдмаршал уже не мог. 31 января 1943 года Зейдлиц-Курцбах со своим штабом сдался в плен, не оказав сопротивления.
Во главе «Союза германских офицеров»
После Сталинградской битвы в советский плен попало более двух десятков генералов и фельдмаршал Паулюс. Но именно Зейдлиц среди всех рассматривался как наиболее перспективный вариант для вербовки (диссертация Бориса Хавкина «Немецкое антигитлеровское Сопротивление 1933—1945 гг. как фактор международных отношений»), так как из захваченных документов и допросов пленных советской стороне стало известно и о приказе, и о настроениях генерала. Находясь в окружении, он не раз открыто высказывал мнение, что Гитлер фактически предал и бросил 6-ю армию. А свержение фюрера — это шанс Германии выйти из войны более-менее достойно.
Чтобы «додавить» Зейдлица, его содержали отдельно от других «сталинградцев». И к концу лета, после победы на Курской дуге, удалось добиться успеха. Грядущее поражении Германии стало для бывшего генерала очевидным, и он пошел на сотрудничество, возглавив антифашистскую организацию «Союз германских офицеров». Уже в новом статусе Зейдлиц активно участвовал в пропаганде на фронтах, призывая сложить оружие и выступить против Гитлера. Также он отправил ряд писем с аналогичными предложениями главнокомандующим Третьего Рейха. Правда, без особого успеха.
Перед советским правительством Зейдлиц ходатайствовал о создании военных подразделений из пленных немцев, которые бы сражались на стороне СССР. Но предложение поддержано не было — Союз германских офицеров рассматривался лишь как пропагандистская организация. Кстати, вскоре к ней присоединились и другие пленные военачальники, а среди них и Паулюс. После окончания войны «Союз» был распущен, но его теперь уже бывшему главе вернуться на родину не разрешили.
Более того, в 1950 году его отдали под суд за то, что он «отдавал преступные приказы и. их преступно выполнял» (по материалам диссертации Бориса Хавкина). Как выяснилось позже, основанием для дела стал донос Паулюса, которым, как кажется, бывший фельдмаршал отомстил «зарвавшемуся» генералу. Вынесенный смертный приговор был заменен 25 годами одиночного заключения. Из положенного срока Зейдлиц отсидел более пяти лет и был репатриирован после визита и переговоров с канцлером ФРГ Конрадом Аденауэром.
Еще в годы войны Зейдлиц-Курцбах был заочно приговорен к смертной казни, но в 1956 году этот приговор был отменен. Бывший генерал вернулся в Бремен и прожил остаток жизни там, практически в полном одиночестве, так как большинство старых друзей отвернулось от него, считая предателем. Спустя два десятилетия после смерти — в 1996 году — Зейдлиц-Курцбах был официально реабилитирован.
Читайте также: