Цитаты из советской фантастики

Обновлено: 06.11.2024

12 апреля 1961 года человек впервые полетел в космос. Это событие повлияло не только на науку, но и на литературу. Мы решили вспомнить, какие темы волновали советских писателей до знаменитого полета и сразу после него.

Следующая цитата

Аркадий и Борис Стругацкие — главный литературный дуэт XX века, фантасты, книги которых любит несколько поколений читателей. Их произведения экранизировали Андрей Тарковский, Алексей Герман, Александр Сокуров и другие именитые режиссеры.

Еще до войны старший из братьев, Аркадий Натанович, начал писать фантастическую прозу. К сожалению, повесть «Находка майора Ковалёва» была потеряна во время блокады. Борис Натанович пришел в литературу в начале 50-х годов, а уже в конце десятилетия, в 1959-м, была опубликована первая совместная книга братьев Стругацких — «Страна багровых туч».

Позже Аркадий Натанович вспоминал, что «Страну. » они начали писать только потому, что поспорили с его женой, Натальей Ильиничной. Эта повесть, ее продолжения («Путь на Амальтею» и «Стажеры»), а также рассказы из сборника «Шесть спичек» составили цикл произведений о Мире Полудня — вселенной будущего, жители которой наделены чертами лучших современников Аркадия и Бориса.

Некоторое время произведения братьев-писателей соответствовали канонам соцреализма, но уже в 1963 году вышла их повесть «Далекая радуга», где авторы впервые поставили вопрос о нравственном выборе человека в ситуации, когда на весах судьбы «плохое» и «очень плохое». Сильнее этот мотив развился в произведении «За миллиард лет до конца света».

Вышедшая в 1964-м повесть «Трудно быть богом» стала манифестом поколения шестидесятников и эпитафией Оттепели. В черновиках и письмах братьев, а также в набросках к первому сценарию фильма Алексея Германа видно, как Румата из беспечного весельчака-богатыря превращается в трагического персонажа. Еще одной пророческой вещью стали «Хищные вещи века», где картину радужного будущего Мира Полудня окончательно заменила антиутопическая вселенная, герои которой — типичные представители общества потребления.

Братья шли по пути усложнения своей прозы и отказа от романтических идей молодости. Искрящаяся юмором повесть «Понедельник начинается в субботу» была продолжена едкой сатирической «Сказкой о Тройке». Даже Мир Полудня изменился, в семидесятые его продолжили повести «Обитаемый остров», «Малыш» и «Парень из преисподней». Каждая из них до сих пор актуальна и может многому научить нынешних читателей.

Мы отобрали 20 цитат из повестей и рассказов братьев Стругацких и очень надеемся, что они принесут вам не только удовольствие, но и заставят задуматься о том, не сбылись ли опасения писателей по поводу будущего.

Там, где торжествует серость, к власти всегда приходят чёрные. «Трудно быть богом»

Восемьдесят три процента всех дней в году начинаются одинаково: звенит будильник. «Понедельник начинается в субботу»

Целыми неделями тратишь душу на пошлую болтовню со всяким отребьем, а когда встречаешь настоящего человека, поговорить нет времени. «Трудно быть богом»

Я иногда спрашиваю себя: какого черта мы так крутимся? Чтобы заработать деньги? Но на кой черт нам деньги, если мы только и делаем, что крутимся? «Пикник на обочине»

Зло неистребимо. Никакой человек не способен уменьшить его количество в мире. Он может несколько улучшить свою собственную судьбу, но всегда за счет ухудшения судьбы других. И всегда будут короли, более или менее жестокие, бароны, более или менее дикие, и всегда будет невежественный народ, питающий восхищение к своим угнетателям и ненависть к своему освободителю. «Трудно быть богом»

Страшное дело, почему это нам нравится, когда нас хвалят? Денег от этого не прибавится. Славы? Какая у нас может быть слава? «Он прославился: теперь о нем знали трое». Ну, скажем, четверо, если считать Бейлиса. Забавное существо человек. Похоже, мы любим похвалу как таковую. Как детишки мороженое. «Пикник на обочине»

. Раб гораздо лучше понимает своего господина, пусть даже самого жестокого, чем своего освободителя, ибо каждый раб отлично представляет себя на месте господина, но мало кто представляет себя на месте бескорыстного освободителя. «Трудно быть богом»

Слушайте, книги, а вы знаете, что вас больше, чем людей? Если бы все люди исчезли, вы могли бы населять землю и были бы точно такими же, как люди. Среди вас есть добрые и честные, мудрые, многознающие, а также легкомысленные, пустышки, скептики, сумасшедшие, убийцы, растлители, дети, унылые проповедники, самодовольные дураки и полуохрипшие крикуны с воспалёнными глазами. И вы бы не знали, зачем вы. «Улитка на склоне»

«А чем вы занимаетесь?» — спросил я. «Как и вся наука, — сказал горбоносый. — Счастьем человеческим». «Понедельник начинается в субботу»

Делам надо поклоняться, а не статуям. А может быть, даже и делам поклоняться не надо. Потому что каждый делает, что в его силах. Один — революцию, другой — свистульку. У меня, может, сил только на одну свистульку и хватает, так что же я — говно теперь? «Град обреченный»

Человек — не природа, он не терпит пустоты. Оказавшись в пустоте, он стремится ее заполнить. Он заполняет ее видениями и воображаемыми звуками, если не в состоянии заполнить ее чем-нибудь реальным. «Малыш»

Нет ничего дороже времени, подумал он. Час стоит жизни, день бесценен. «Трудно быть богом»

Сказали мне, что эта дорога меня приведёт к океану смерти, и я с полпути повернул обратно. С тех пор всё тянутся передо мною кривые глухие окольные пути. «За миллиард лет до конца света»

Останемся гуманными, всех простим и будем спокойны, как боги. Пусть они режут и оскверняют, мы будем спокойны, как боги. Богам спешить некуда, у них впереди вечность. «Трудно быть богом»

Детей бить нельзя. Их и без тебя будут всю жизнь колотить кому не лень, а если тебе хочется его ударить, дай лучше по морде самому себе, это будет полезней. «Желание странного»

Никакие открытия не стоят одной-единственной человеческой жизни. Рисковать жизнью разрешается только ради жизни. «Стажеры»

. Тысячи людей, поражённых страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей. «Трудно быть богом»

Глянуть смерти в лицо сами мы не могли, нам глаза завязали и к ней привели. «За миллиард лет до конца света»

Некогда в наше время любить: автобусы переполнены, в магазинах очереди, ясли на другом конце города, нужно быть очень молодым и очень беззаботным человеком, чтобы оказаться способным на любовь. А любят сейчас только пожилые пары, которым удалось продержаться вместе четверть века, не потонуть в квартирном вопросе, не озвереть от мириад всеразъедающих мелких неудобств, полюбовно поделить между собой власть и обязанности. «Хромая судьба»

Знаешь, — сказал он, — в известном смысле предки всегда богаче потомков. Богаче мечтой. Предки мечтают о том, что для потомков рутина. Ах, Шейла, какая это была мечта — достигнуть звезд! Мы всё отдавали за эту мечту. А вы летаете к звездам, как мы к маме на летние каникулы. Бедные вы, бедные! «Полдень, XXII век»

. До чего же в наше время сложно устроиться таким образом, чтобы хоть на неделю, хоть на сутки, хоть на несколько часов остаться в одиночестве! «Отель “У погибшего альпиниста”»

Надо было менять всё. Не одну жизнь и не две жизни, не одну судьбу и не две судьбы — каждый винтик этого смрадного мира надо было менять. «Пикник на обочине»

Увидеть и не понять — это всё равно, что придумать. Я живу, вижу и не понимаю, я живу в мире, который кто-то придумал, не затруднившись объяснить его мне, а, может быть, и себе. Тоска по пониманию. — Вот чем я болен — тоской по пониманию. «Улитка на склоне»

Когда человек что-нибудь делает, он всегда делает это для себя. Может быть, и существуют на свете совершенные эгоисты, но уж совершенных альтруистов не бывает. «Хищные вещи века»

Забавно, однако. Вот мы совершенствуемся, совершенствуемся, становимся лучше, умнее, добрее, а до чего все-таки приятно, когда кто-нибудь принимает за тебя решение. «Далекая радуга»

Мы отобрали из них 12 цитат:

Чем ниже падает нравственность и достоинство в народе, тем сильнее старается он доказывать свое превосходство перед другими, унижая их. «Таис Афинская»

Три кита современной нашей общественной жизни: зависть, болтовня во всех ее видах и покупка бесчисленных вещей. «Лезвие бритвы»

Деньги не цель, а возможность. Если относишься к ним как к силе, дающей разные возможности, то ты будешь ценить деньги, но они не поработят тебя. «Таис Афинская»

Счастье не ищут, как золото или выигрыш. Его создают сами, те, у кого хватает сил, знания и любви. «Лезвие бритвы»

Порабощение женщины неизбежно влечет за собой рождение рабских душ и у мужчин. «Таис Афинская»

Мужчины, несмотря на все свои умения и силу, никогда не становятся взрослыми до конца. И значение женщины в том, чтобы охранять их и руководить ими, спасая от крушения надежд и неразумных поступков. «Лезвие бритвы»

Только в начале своего существования любая религия живет и властвует над людьми, включая самых умных и сильных. Потом вместо веры происходит толкование, вместо праведной жизни — обряды, и все кончается лицемерием жрецов в их борьбе за сытую и почетную жизнь. «Таис Афинская»

Верить можно во все, что угодно, но вера становится религией только тогда, когда сплетается с правилами жизни, оценкой поступков, мудростью поведения, взглядом, устремленным в будущее. «Таис Афинская»

Чем нелепее вера, тем больше цепляются за нее непросвещенные люди, тем темнее их душа, тем они фанатичнее. «Таис Афинская»

Христианская церковь фактически выполнила задачу Сатаны, озлобив и сделав убийцами множество людей. «Час Быка»

Никакой самый прекрасный храм не должен пленять тебя, если он выстроен на костях и муках тысяч рабов, никакое величие не может быть достойным, если для его достижения были убиты, умерли с голоду, потеряли свободу люди. «Таис Афинская»

Мир не создан для человека, и сам человек только тогда становится велик, когда понимает всю ценность и красоту другой жизни — жизни природы. «Туманность Андромеды»

Следующая цитата

Иван Ефремов (1908 — 1972) — выдающийся советский писатель, ученый-палеонтолог и философ-космист. Он работал в разных жанрах: писал приключенческие, исторические и научно-фантастические романы. Такие его книги, как «Таис Афинская», «Лезвие бритвы», «Час Быка» и «Туманность Андромеды» стали классикой отечественной литературы.

Устроить революцию и искоренить социальное неравенство

Раннесоветские фантастические произведения по своей тематике мало отличались от других книг, написанных на волне революционного подъема. Их авторы и герои рвались устроить революцию и привести общество к равноправию где угодно, будь то соседняя страна или соседняя планета. Одним из главных произведений того периода стал роман «Аэлита», написанный Алексеем Толстым в 1922 году.

По сюжету петроградский инженер Мстислав Лось и демобилизованный солдат-авантюрист Алексей Гусев прилетели на Марс и обнаружили там внеземную цивилизацию. Пришельцам удается наладить контакт с аборигенами, причем настолько, что дочь главы Высшего совета влюбляется в инженера. Земляне, недавно сбежавшие из разрушенного войной Петрограда, решают устроить восстание и на Красной планете, так как не способны смотреть на муки угнетаемых марсианских рабочих. Одно странно: восстание на Марсе жестоко подавлено, а пришельцы еле успевают сбежать на Землю.

-9% Аэлита Алексей Толстой Мягкая обложка 174 ₽ 191 ₽ В корзину В корзину

Помимо Толстого о революции на других планетах так или иначе говорили Виктор Гончаров в своей дилогии «Межпланетный путешественник» и «Психомашина» и Александр Беляев в романе «Прыжок в ничто».

Всесоюзный съезд писателей 1934 года, постановивший писать только о ближайшем будущем, на некоторое время прервал и без того небогатую историю советской космической фантастики.

Следующая цитата

Каждый писатель-фантаст своим долгом считает предложить собственное видение будущего.

Экологическая катастрофа

Постапокалиптика долгое время оставалась западной темой, и произведения, написанные в этом направлении, подвергались критике советских рецензентов. И все-таки сюжеты об экологических катастрофах появлялись на страницах отечественных книг. Как ни странно, первым об этом заговорил Николай Носов в «Незнайке на Луне», где инопланетные капиталисты ради денег уничтожают все живое на своей планете. Но сказку цензоры пропустили без всяких проблем, видимо, не посчитав текст достойным их внимания.

Незнайка на Луне Николай Носов Твердый переплет 903 ₽ В корзину В корзину

В 1963-м братья Стругацкие рассказали о технологической и экологической катастрофе в повести «Далекая Радуга», а в семидесятых вернулись к этой теме в «Пикнике на обочине». Это десятилетие вообще стало благодатным для постапокалиптики, с небольшим интервалом во времени были опубликованы «Последняя война» Кира Булычева и масштабная эпопея «Фаэты» Александра Казанцева.

Во многом эта тема продолжала диалог об этике. Остальные сюжеты в этот период забуксовали: космос из великой мечты сначала превратился в рабочую рутину, а после стал причиной многих разочарований. Но это уже совсем другая история.

Рэй Брэдбери

Он решил стать писателем в двенадцать и поэтому вместо колледжа по собственному выражению «закончил библиотеки». Рэй Брэдбери — писатель, ставший настоящей звездой ещё при жизни, в середине 50-х. «451 градус по Фаренгейту» или «Вино из одуванчиков» — это книги, на которых выросли целые поколения. В своих произведениях писатель предвосхитил появление многих технических устройств, но в чём-то, к счастью, оказался не прав. «Люди просят меня предсказывать будущее, а я хочу всего лишь предотвратить его», — говорил Брэдбери.

«У нас, землян, есть дар разрушать великое и прекрасное. Если мы не открыли сосисочную в Египте среди развалин Карнакского храма, то лишь потому, что они лежат на отшибе и там не развернешь коммерции» («Марсианские хроники»)

«Человек, умеющий разобрать и собрать телевизорную стену — а в наши дни большинство это умеет, — куда счастливее человека, пытающегося измерить и исчислить Вселенную, ибо нельзя ее ни измерить, ни исчислить, не ощутив при этом, как сам ты ничтожен и одинок. Я знаю, я пробовал. Нет, к черту! Подавайте нам увеселения, вечеринки, акробатов, фокусников, отчаянные трюки, реактивные автомобили, мотоциклы- геликоптеры, порнографию, наркотики. Побольше такого, что вызывает простейшие, автоматические рефлексы!». («451 по Фаренгейту»)

Братья Стругацкие

Аркадий и Борис Стругацкие по праву считаются одними из лучших советских фантастов. В период «оттепели» писатели отражали тогдашнюю общую веру в светлое будущее и бесконечный прогресс, однако чуть позже в их произведениях то и дело стали появляться тревожные нотки. В результате от светлого будущего писатели в своём творчестве перешли к гротескной модели будущего общества потребления.

«…по дорогам и тропинкам, изъеденные комарами, со сбитыми в кровь ногами, покрытые потом и пылью, измученные, перепуганные, убитые отчаянием, но твёрдые как сталь в своём единственном убеждении, бегут, идут, бредут, обходя заставы, сотни несчастных, объявленных вне закона за то, что они умеют и хотят лечить и учить свой изнурённый болезнями и погрязший в невежестве народ; за то, что они, подобно богам, создают из глины и камня вторую природу для украшения жизни не знающего красоты народа; за то, что они проникают в тайны природы, надеясь поставить эти тайны на службу своему неумелому, запуганному старинной чертовщиной народу… Беззащитные, добрые, непрактичные, далеко обогнавшие свой век…». («Трудно быть богом»)

«Ты многое забыл, — проворчал Странник. — Ты забыл про передвижные излучатели, ты забыл про Островную Империю, ты забыл про экономику… Тебе известно, что в стране инфляция. Тебе вообще известно, что такое инфляция? Тебе известно, что надвигается голод, что земля не родит. Тебе известно, что мы не успели создать здесь ни запасов хлеба, ни запасов медикаментов? Ты знаешь, что это твоё лучевое голодание в двадцати процентах случаев приводит к шизофрении? А? — Он вытер ладонью могучий залысый лоб. — Нам нужны врачи… двенадцать тысяч врачей. Нам нужны белковые синтезаторы. Нам необходимо дезактивировать сто миллионов гектаров заражённой почвы — для начала. Нам нужно остановить вырождение биосферы… Массаракш, нам нужен хотя бы один землянин на Островах, в адмиралтействе этого мерзавца… Никто не может там удержаться, никто из наших не может хотя бы вернуться и рассказать толком, что там происходит…». («Обитаемый остров»)

Артуру Кларку посчастливилось познакомиться с фантастикой в десять лет, когда он взял в руки подарочный номер журнала «Amazing Stories». С тех пор с фантастикой он уже был неразлучен: Артур Чарльз Кларк стал одним из тех писателей, который оказал огромное влияние на этот литературный жанр. Помимо того, что Кларк писал о будущем, он пытался его и приблизить — многие годы он посвятил пропаганде идеи космических полётов.

«Когда ему хотелось развлечься, к его услугам всегда был ЭАЛ. Он знал множество игр, имеющих математическую основу, включая шахматы и шашки. Играя в полную силу, ЭАЛ мог выиграть все партии во всех играх, но это портило бы людям настроение, поэтому он был запрограммирован на выигрыш только половины всех партий, а его живые партнеры притворялись, будто им это неизвестно». («2001: Космическая одиссея»)

«Кстати, в эту эру электроники и самое слово «газета», конечно, стало анахронизмом. Текст ежечасно автоматически обновлялся. Даже если читать одни лишь газеты на английском языке, можно всю жизнь только и делать, что поглощать этот вечно обновляющийся поток информации, поступающий со спутников связи. Трудно было представить себе систему, более совершенную и удобную. И все же, наверно, рано или поздно газетный планшет изживет себя и будет вытеснен чем-нибудь столь же невообразимым, насколько сам планшет был бы невообразим для Кекстона или Гутенберга». («2001: Космическая одиссея»)

Роберт Шекли

По мнению Роберта Шекли, только фантастика дарит творцу настоящую свободу. Осознав своё призвание, работник металлургического завода Шекли сел за письменный стол и начал создавать фантастические рассказы. Если бы он этого не сделал, то литература лишилась бы одного из лучших фантастов 50−60-х годов.

Нью-Йорк двадцать второго века походил на сюрреалистический Багдад. Блейн увидел какие-то приземистые дворцы со стенами, покрытыми белыми и синими плитками, стройные красные минареты, здания странной формы со ступенчатыми китайскими крышами и куполами в виде луковиц со шпилями. Казалось, город переживает увлечение восточной архитектурой. Блейну с трудом верилось, что он в Нью-Йорке. Больше походит на Бомбей, или на Москву, или хотя бы на Лос-Анджелес, но никак не на Нью-Йорк. С чувством облегчения он обнаружил небоскребы, такие простые и четкие на фоне азиатских зданий. Они казались единственным напоминанием о Нью-Йорке, который был так ему знаком". («Корпорация бессмертие»)

— Люди боятся, что если они прекратят суетиться, то кто-нибудь предположит, что они мертвы. Это очень скверно, если вас сочтут мертвым, потому что тогда вас могут выкинуть с работы, закрыть ваш текущий счет, повысить квартплату и отнести в могилу, как бы вы ни отбрыкивались.

Джоэнису ответ показался не правдоподобным, и он сказал:

— Мистер Чевоиз, эти люди не похожи на мертвых. Ведь на самом деле, без преувеличений, они не мертвы, правда?

— Я никогда не говорю без преувеличений, — сообщил ему Чевоиз. — Но так как вы приезжий, я постараюсь объяснить проще. Начнем с того, что смерть есть понятие относительное. Некогда определение ее было примитивным: ты мертв, если не двигаешься в течение длительного времени. Но современные ученые внимательно изучили это устаревшее понятие и добились больших успехов. Они обнаружили, что можно быть мертвым во всех важных отношениях, но все же передвигаться и разговаривать. («Путешествие в послезавтра»)

«Улицы были заполнены миниатюрными машинами. Блейн видел мотоциклы и мотороллеры, автомобили размером не больше «Порше», грузовики с «Бьюик», не больше. Неужели таким образом здесь пытаются решить проблему загрязнения атмосферы и переполненных машинами улиц? — подумал он. — Если так, то это не помогло». («Корпорация бессмертие»)

Нравственный выбор

Нельзя сказать, что после полета Гагарина фантастический литературный вектор сильно изменился, но некоторые темы все-таки стали острее. Так, на первое место вышла проблема этики взаимодействия с внеземными цивилизациями. Особенно сильно эта идея волновала Аркадия и Бориса Стругацких, так или иначе касавшихся ее почти во всех романах и повестях Мира Полудня. Их герои-земляне — сильные и умные представители человечества, построившие коммунизм и решившие проблему нехватки ресурсов. Инопланетные же персонажи настолько разные, что с кем-то из них земляне устанавливают и поддерживают дипломатические и культурные контакты, а кого-то берут под свое «покровительство», сомневаясь в их разуме. И шефство это с каждым новым произведением становится все более сомнительным. Так, повесть «Трудно быть богом» из веселого авантюрного романа превратилась в философское высказывание о разрушительности внепланетного вмешательства.

О проблемах коммуникации и опасности отождествлять себя с богами также говорили Кир Булычев, Сергей Снегов, Ольга Ларионова и другие фантасты.

Следующая цитата

Olga Golikova гуру --> 7 лет назад

Да, отличные были кники, почти все читала. А сама я в восторге была от книги Снегова "Посол без вверительных грамот"