Цитаты из фильма весьегонская волчица
Обновлено: 19.09.2024
— И не доживем. Говорят-то все правильно, а как яму другому выкопать — сразу и оправдание найдут.
Кровь-то, Егор, у всех одна, и у всех красная. Хоть нас с тобой возьми, хоть лягушку какую. А почему красная? Доктора говорят: шарики в ней, мол, красные плавают. Может, и плавают, не видел. А, по-моему, потому и красная, чтобы проливать было страшно. Была б зеленая, скажем, или синяя — ну и что? Чернила и чернила, ничего такого. А вот, когда красная, тогда и страшно.
Следующая цитата
Остросюжетная драма по мотивам одноименной повести Бориса Воробьева. Егор - потомственный охотник на волков. Он живет, как жили его предки: растит дочь, любит лес, отстреливает хищников. Но однажды на его пути появляется вожак стаи - умная, сильная, опытная, а потому крайне опасная волчица. Человеку и зверю придется пройти через множество ситуаций, которые будут менять их обоих. Месть, ненависть, любовь, предательство, стремление понять друг друга и невозможность договориться - все эти чувства переживут вместе с главными героями и жители небольшой российской деревушки.
Отмена
Весьегонская волчица запись закреплена
OUTLOOK
Фильмы про волков
• сохрани на стену и смотри в любое время •
Следующая цитата
А пока суд да дело, у охотников ничего не клеилось. Они уже больше недели гонялись за стаей, но обложить её никак не могли. Волки уходили из всех ловушек, и Егор не мог без смеха смотреть на то, как каждый день охотники, обвешанные катушками с тесьмой и флажками, тянутся ни свет ни заря к лесу, а под вечер приходят домой с пустыми руками. Грешно было радоваться, глядя на это, – четырнадцать-то овец волки положили не у чужого дяди, но Егор не мог ничего с собой поделать. И чем дольше тянулись неудачи охотников, тем больше крепла у него уверенность в том, что волчица не дастся Семёну и его людям. Может, они и убьют одного-другого волка из стаи, а волчица не дастся. Сам-то сколько с ней мучился, пока взял, а уж эти… Не по себе валят дерево.
Но среди этой грешной радости всё чаще приходила тревожная мысль, что как бы после смеха не пришлось поплакать. Председатель-то не на шутку взялся за дело. Сказывают, даже отругал Семёна, мол, валандаешься, а толку никакого. Да и не будет толку, видно же. Ну ещё раз отругает, а дальше что?
А дальше то и случилось, чего Егор опасался: нагрянул председатель. Егор сидел за самоваром, когда увидел его в окошко. И хотя давно ждал этого, спервоначалу чуть не свалял дурака – хотел спрятаться в другой комнате, а жене сказать, чтобы соврала: нету, дескать, Егора, ушёл куда-то. Да, слава богу, опомнился и даже рассмеялся вслух, представив, какую дурость чуть не сморозил.
– Ты чего это? – спросила жена, которую удивила такая весёлость Егора.
– Да так, смешное вспомнил. Иди лучше гостя встреть.
Председатель не отказался попить чайку, спросил про жизнь, про дела, а потом сразу сказал:
– А я к тебе на поклон, Егор. Выручай. Замучился Семён с этой стаей, каждый день бегает, язык высунув, а всё попусту. Подсобил бы, а?
– Понял, а сам говоришь: подсоби. Я ведь их своими руками поил и кормил, а теперь стрелять?
– А что делать, Егор? Ей-богу, не хотел тебя трогать, думал, Семён сам управится, а вишь, что получается. Волчица твоя водит Семёна за нос, как хочет. Так можно всю зиму пробегать. Дорого встанет, Егор.
– И не доживём. Говорят-то все правильно, а как яму другому выкопать – сразу и оправдание найдут.
Нравится Показать список оценивших
А пока суд да дело, у охотников ничего не клеилось. Они уже больше недели гонялись за стаей, но обложить её никак не могли. Волки уходили из всех ловушек, и Егор не мог без смеха смотреть на то, как каждый день охотники, обвешанные катушками с тесьмой и флажками, тянутся ни свет ни заря к лесу, а под вечер приходят домой с пустыми руками. Грешно было радоваться, глядя на это, – четырнадцать-то овец волки положили не у чужого дяди, но Егор не мог ничего с собой поделать. И чем дольше тянулись неудачи охотников, тем больше крепла у него уверенность в том, что волчица не дастся Семёну и его людям. Может, они и убьют одного-другого волка из стаи, а волчица не дастся. Сам-то сколько с ней мучился, пока взял, а уж эти… Не по себе валят дерево.
Но среди этой грешной радости всё чаще приходила тревожная мысль, что как бы после смеха не пришлось поплакать. Председатель-то не на шутку взялся за дело. Сказывают, даже отругал Семёна, мол, валандаешься, а толку никакого. Да и не будет толку, видно же. Ну ещё раз отругает, а дальше что?
А дальше то и случилось, чего Егор опасался: нагрянул председатель. Егор сидел за самоваром, когда увидел его в окошко. И хотя давно ждал этого, спервоначалу чуть не свалял дурака – хотел спрятаться в другой комнате, а жене сказать, чтобы соврала: нету, дескать, Егора, ушёл куда-то. Да, слава богу, опомнился и даже рассмеялся вслух, представив, какую дурость чуть не сморозил.
– Ты чего это? – спросила жена, которую удивила такая весёлость Егора.
– Да так, смешное вспомнил. Иди лучше гостя встреть.
Председатель не отказался попить чайку, спросил про жизнь, про дела, а потом сразу сказал:
– А я к тебе на поклон, Егор. Выручай. Замучился Семён с этой стаей, каждый день бегает, язык высунув, а всё попусту. Подсобил бы, а?
– Понял, а сам говоришь: подсоби. Я ведь их своими руками поил и кормил, а теперь стрелять?
– А что делать, Егор? Ей-богу, не хотел тебя трогать, думал, Семён сам управится, а вишь, что получается. Волчица твоя водит Семёна за нос, как хочет. Так можно всю зиму пробегать. Дорого встанет, Егор.
– И не доживём. Говорят-то все правильно, а как яму другому выкопать – сразу и оправдание найдут.
Нравится Показать список оценивших
– Не хуже, – согласился Егор.
– Да и добровольцы у нас есть. Сосед вон твой и тот вызвался.
– Ну Петька, чего ты взбеленился?
– А что тут такого, раз человек хочет?
– За что? А за что он волчицу отравил? Ты думаешь, чего она нынешней весной подыхала? Петька ей яду крысиного подкинул. Машу вон спроси, молоком отпаивала.
– Отпаивать-то отпаивали, а про яд первый раз слышу, – удивилась жена.
– Да зачем ему это?
– Ну ты не очень-то расходись, – утихомирил Егора председатель. – Я ведь тоже про яд ничего не знал. Да-а, сосед у тебя, ничего не скажешь. А грозить всё равно не надо. Это Петькино дело – идти на охоту или сначала у тебя разрешения спросить. Как захочет, так и будет, нам лишние руки на облаве во как нужны.
Нравится Показать список оценивших
Не зная, как сдержать нахлынувшую злость, Егор встал и заходил по избе. Мысль о том, что Петька, этот сволочной и мелочный человек, из-за которого столько всего пережито, пойдёт на облаву да вдруг ещё и подстрелит волчицу – таким как раз и везёт – была Егору невыносима. Пусть бы застрелил кто угодно, только не Петька. Тогда хоть беги из деревни, потому что Петька ведь проходу не даст своими насмешками. А не сдержишься, ударишь, чего доброго, сгоряча – в милицию заявит, и посадят ещё из-за такого гада. Нет, уж лучше своими руками всё сделать.
– Ладно, – сказал Егор наконец. – Вот тебе мой сказ, Степаныч: Петькиного духу чтоб и близко на облаве не было, сам вместо него пойду. Но чур без ружья. Стрелять не буду. Помогу Семёну выследить и обложить волков.
– Идёт, – согласился председатель. – Нам бы только стаю загнать, а стрелять мы и сами умеем…
Стаю обложили в глухом лесном острове. Сюда волки приходили на лёжку, и здесь их наконец-то выследил Егор. Как выследил – только он и мог рассказать про то. Волчица, почуяв слежку, пускалась на разные хитрости и уловки, но Егор раз за разом отгадывал их и медленно, но верно шёл за стаей по пятам.
Посторонний человек, поглядев в эти дни на Егора, подумал бы, что, видать, шибко любит этот молчаливый, обожженный морозом охотник деньги, если так надрывается из-за них. Другой и носа не высунул бы из дому в такой мороз, отсиделся бы, переждал, а этот как чугунный. Только одно и знает: чуть рассвело, а он уже в лес. Нужда, что ли, так заела?
Даже Семён, не говоря уж об остальной бригаде, не ожидал такой нещадности Егора к себе, а главное – отказа от всякой помощи.
– Чтобы в лес ни ногой, – предупредил Егор Семёна в первый же день. – Когда надо будет, скажу.
Скажет так скажет, рассудили охотники. Мы люди негордые, можем и подождать.
Но этого «пока» пришлось дожидаться неделю. Чего только не делала волчица, по-разному изгалялась, чтобы сбить Егора с толку, – и кругами кружила, и на старые следы наводила, и на части разбивала стаю, да не помогло ничего. Егор поджимал и поджимал стаю, а когда следы привели к острову, понял: здесь. Только сюда и могли приходить волки на лёжку, в этот отдалённый и тихий угол. Тогда-то Егор и дал знать охотникам, и они, как частоколом, обнесли флажками участок, который он им показал.
На облаву выехали утром на двух санях. Народу набралось порядком, двенадцать человек – Семён со своими, Егор с председателем, да пятеро загонщиков. Лошади ели тянули, а когда свернули с дороги на целину, и вовсе стали, снег был по брюхо. Тогда все слезли с саней, оставили в них ружья с лыжами и гурьбой пошли впереди лошадей – торили дорогу. Так и добрались до места.
Волки вроде не должны были уйти сквозь флажки, однако Егор на всякий случай обошёл их – нет ли выходного следа. Его не было, волки сидели внутри оклада, и теперь можно было бы плюнуть на остальное и уйти домой, но Егор решил посмотреть всё до конца. Жила в душе тайная надежда, что, может быть, волчица и выкрутится. Это сейчас флажки пугают её, а начнётся стрельба – может перемахнуть через них, и такое бывает. Когда до шкуры добираются, какие уж тут флажки. Ни о чём не думают, только б спастись.
И когда Семён развёл своих по номерам, Егор встал за толстую ёлку неподалеку от одного из охотников. Со спины его прикрывали кусты, и он, утоптав снег под ёлкой, приготовился ждать.
День опять выдался морозный, красный круг солнца просвечивал сквозь деревья, золотил заиндевелые ветки. Тишина стояла в лесу, казалось, нет в нём ни волков, ни людей, а только эти мохнатые ели и сосны да узорные, все в изморози берёзы, что будто и не растут вовсе, а нарисованы. Сверху, чуть не задев, упала шишка, и Егор, задрав голову, увидел на ветке двух клестов. Словно и не замечая Егора, птицы шелушили своими кривыми клювами гроздь красноватых шишек. Да и сами клесты были красноватыми, а значит, самцами, и Егор подумал, что самки, наверное, уже сидят на яйцах. Птички-то всего ничего, а никаких морозов не боятся, в январе уже выводят птенцов. И как только не замерзают такие крохи?
Там же, справа, снова выстрелили, и тотчас закричал, заголосил раненый волк. Но бухнуло в третий раз, и крик оборвался. А выстрелы зачастили, как по цепочке приближаясь к тому месту, где стоял Егор. Стая шла справа, вдоль линии стрелков, которые, уже было ясно, не промахнулись, но уцелевшие волки должны были вот-вот появиться и здесь, на левой стороне оклада.
Егор посмотрел на ближайшего к нему охотника. Тот, выставив вперёд левую ногу, держал двустволку перед собой, готовый выстрелить в любую секунду. Но, как и Егор, он ждал, что зверь появится справа, и смотрел только туда, а волк выскочил из кустов левее его, ближе к Егору. Весь как пружина, он на мгновенье остановился, повернув голову туда, где трещали выстрелы, и Егор чуть не выбежал из-за ёлки: он узнал волчицу. Густой зимний мех изменил её, но никакой мех не мог скрыть раскосость её глаз и выражение взгляда, в котором, казалось, сквозила усмешка.
Охота, внезапно начавшись, так же внезапно и кончилась. Выстрелы утихли, послышались людские голоса, и тут же Егор увидел идущего к нему Семёна.
Следующая цитата
Месть, ненависть, любовь, предательство, стремление понять друг друга и невозможность договориться – все эти чувства переживут вместе с главными героями и жители небольшой российской деревушки, где происходит действие книги. Герой повести Егор – потомственный охотник-волчатник. Он жил среди природы, как жили его дед и прадеды: растил дочь, любил лес, охотился, отстреливал волков. Но вдруг его жизнь пересекается с жизнью необыкновенной волчицы. История, которая произошла между Егором и вожаком стаи – умной, опытной, а потому крайне опасной волчицей, и стала сюжетом повести. Человеку и зверю придется пройти через множество испытаний, которые изменят их. В 2004 году по книге Бориса Воробьева «Весьегонская волчица» была снята одноименная приключенческая драма, получившая большой отклик у зрителей и удостоенная многих кинематографических наград.
Кровь-то, Егор, у всех одна, и у всех красная. Хоть нас с тобой возьми, хоть лягушку какую. А почему красная? Доктора говорят: шарики в ней, мол, красные плавают. Может, и плавают, не видел. А, по-моему, потому и красная, чтобы проливать было страшно. Была б зеленая, скажем, или синяя — ну и что? Чернила и чернила, ничего такого. А вот, когда красная, тогда и страшно.
Читайте также: