Цитаты историков о екатерине 1
Обновлено: 07.11.2024
Екатерина I, императрица Всероссийская
Эпоха 1725–1762 гг. Обращаюсь к изложению событий, следовавших за смертью Петра. Время от 1725 до 1762 г. составляет особую эпоху, отличающуюся некоторыми новыми явлениями в нашей государственной жизни, хотя основы ее остаются прежние. Эти явления обнаруживаются тотчас по смерти преобразователя и стоят в тесной связи с некоторыми последствиями его деятельности. Мы знаем, как скудны были образовательные средства, созданные реформой, как ненадежны были подобранные Петром дельцы, которым он мог завещать продолжение своего дела, как мало сочувствия привлек он к этому делу в народе и даже в высшем обществе. Все это не внушало надежды, что после Петра реформа будет продолжена и завершена с энергией и в духе начинателя; но явления, которые нам предстоит наблюдать, превзошли самые худшие опасения. Впрочем, не будем опережать хода событий, произносить над ними приговора, пока они сами себя не осудят.
Престолонаследие. Прежде всего, как и подобает в государстве с абсолютной властью, судьба русского престола оказала решительное действие на ход дел, и действие, несогласное с духом и планами преобразователя. Надобно припомнить преемство верховной власти после Петра. В минуту его смерти царствовавший дом распадался на две линии – императорскую и царскую: первая шла от императора Петра, вторая от его старшего брата, царя Ивана. От Петра I престол перешел к его вдове императрице Екатерине I, от нее – к внуку преобразователя, Петру II, от него – к племяннице Петра I, дочери царя Ивана Анне, герцогине Курляндской, от нее – к ребенку Ивану Антоновичу, сыну ее племянницы Анны Леопольдовны Брауншвейгской, дочери Екатерины Ивановны, герцогини Мекленбургской, родной сестры Анны Ивановны, от низложенного ребенка Ивана – к дочери Петра I Елизавете, от нее – к ее племяннику, сыну другой дочери Петра I, герцогини Голштинской, Анне, к Петру III, которого низложила его жена Екатерина II.
Никогда в нашей стране, да, кажется, и ни в каком другом государстве, верховная власть не переходила по такой ломаной линии. Так ломал эту линию политический путь, каким эти лица достигали власти: все они попадали на престол не по какому-либо порядку, установленному законом или обычаем, а случайно, путем дворцового переворота или придворной интриги. Виною того был сам преобразователь. Своим законом 5 февраля 1722 г., как видели мы, он отменил оба порядка престолонаследия, действовавшие прежде, и завещание, и соборное избрание, заменив то и другое личным назначением, усмотрением царствующего государя. Этот злополучный закон вышел из рокового сцепления династических несчастий. По привычному и естественному порядку наследования престол после Петра переходил к его сыну от первого брака, царевичу Алексею, грозившему разрушить дело отца. Спасая свое дело, отец во имя его пожертвовал и сыном, и естественным порядком престолонаследия. Сыновья от второго брака, Петр и Павел, умерли в младенчестве. Оставался малолетний внук, сын погибшего царевича, естественный мститель за отца. При вероятной возможности смерти деда до совершеннолетия внука, опеку, значит, власть, могла получить которая-либо из двух бабушек. Одна – прямая, озлобленная разводка, монахиня, сама себя расстригшая, Евдокия Федоровна, урожденная Лопухина, ненавистница всяких нововведений. Другая – боковая, привенчанная, иноземка, простая мужичка темного происхождения, жена сомнительной законности в глазах многих, и, достанься ей власть, она, наверное, отдаст свою волю первому любимцу царя и первому казнокраду в государстве князю Меншикову.
Можно представить себе душевное состояние Петра, когда, свалив с плеч Шведскую войну, он на досуге стал заглядывать в будущее своей империи. Усталый, опускаясь со дня на день и от болезни, и сознания своей небывалой славы и заслуженного величия, Петр видел вокруг себя пустыню, а свое дело на воздухе. Он не находил для престола надежного лица, для реформы надежной опоры ни в сотрудниках, которым знал цену, ни в основных законах, которых не существовало, ни в самом народе, у которого отнята была вековая форма выражения своей воли, Земский собор, а вместе и самая воля. Петр остался с глазу на глаз со своей безграничной властью и по привычке в ней искал выхода, предоставив исключительно ей назначение преемника. Редко самовластие наказывало само себя так жестоко, как в лице Петра этим законом 5 февраля. Один указ Петра гласил, что всуе законы писать, если их не исполнять. И закон 5 февраля был всуе написан, потому что не был исполнен самим законодателем. Целые годы Петр колебался в выборе преемника и, уже накануне смерти, лишившись языка, успел только написать: «Отдайте все…», а кому – ослабевшая рука не дописала явственно. Лишив верховную власть правомерной постановки и бросив на ветер свои учреждения, Петр этим законом погасил и свою династию как учреждение: остались отдельные лица царской крови без определенного династического положения. Так престол был отдан на волю случая и стал его игрушкой.
С тех пор, в продолжение нескольких десятилетий, ни одна смена на престоле не обходилась без замешательства, кроме разве одной: каждому воцарению предшествовала придворная смута, негласная интрига или открытый государственный удар. Вот почему время со смерти Петра I до воцарения Екатерины II можно назвать эпохой дворцовых переворотов. Дворцовые перевороты у нас в XVIII в. имели очень важное политическое значение, которое выходило далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивало самые основы государственного порядка. Одна черта, яркой нитью проходящая через весь ряд этих переворотов, сообщала им такое значение. Когда отсутствует или бездействует закон, политический вопрос обыкновенно решается господствующей силой. В XVIII в. у нас такой решающей силой является гвардия, привилегированная часть созданной Петром регулярной армии. В царствование Анны к петровским гвардейским полкам, Преображенскому и Семеновскому, прибавились два новых, Измайловский и Конногвардейский. Ни одна почти смена на русском престоле в означенный промежуток времени не обошлась без участия гвардии; можно сказать, что гвардия делала правительства, чередовавшиеся у нас в эти 37 лет, и уже при Екатерине I заслужила у иностранных послов кличку «янычар». Сделаем краткий обзор этих переворотов.
Воцарение. Петр умер 28 января 1725 г., не назначив себе преемника. Однако люди, которым предстояло распорядиться брошенной короной, не остались без указания, как поступить. Как ни туманно изложен устав 5 февраля, он заключал в себе и свое толкование, сопоставляя распоряжение Петра о престолонаследии с его же указом о единонаследии, как основанным на одинаковых соображениях и началах. А в этом указе установлен порядок наследования не только по завещанию, но и по закону, именно: при отсутствии сыновей наследует старшая из дочерей. Но старшая дочь Петра Анна, при обручении с герцогом Голштинским в 1724 г., в брачном договоре, под присягой отказалась вместе с женихом от русского престола за себя и за свое потомство. Законное наследство переходило ко второй дочери Петра – Елизавете. Ни на каком основании в очередь наследования не могла стать вдова императора: по указу 1714 г., как и по исконному русскому праву наследования, вдова-мать при детях обеспечивается и может опекать несовершеннолетних наследников, но не наследует. Однако, в исполнение закона, последовало то, что всего более ему противоречило.
Дело в том, что остатки родовитой знати, князья Голицыны, Долгорукие, верные старому обычаю престолонаследия, признавали законным наследником великого князя Петра, единственного уцелевшего мужчину в царском доме. Но знать чиновная, выведенная Петром I, – Меншиков, Толстой и много других были решительно против этого наследника, воцарение которого им, врагам его отца, царевича Алексея, как и самой Екатерине, грозило великими бедами. Для них дело было не в праве и законности, а в том, чья возьмет: проиграй они – им ссылка или из-под кнута каторга, а Екатерине с дочерьми – монастырь. Из страха ли перед внуком другой бабушки или по проснувшемуся властолюбию, Екатерина хотела сама царствовать, а не опекать и видела соперниц в своих дочерях. Она торопила все более изнемогавшего царя с замужеством обеих царевен, чтобы вовремя удалить соперниц со сцены. Отец хотел устроить им, как дочерям могущественного европейского потентата и притом редким красавицам и умницам, по депешам иноземных послов, возможно блестящие династические партии. Прочил их за самых видных принцев крови, за Французского, Испанского, Прусского, рассылая их портреты и в Версаль, и в Мадрид. Этот аукцион царственных невест запутывал и затруднял Петру решение и без того тяжкого вопроса о престолонаследии. Когда близость его смерти стала очевидна, Меншиков и Толстой пустили в ход все пружины агитации за себя и за Екатерину. Всего важнее было приобрести войско, особенно гвардию, что было нетрудно: гвардия была вполне предана своему творцу и любила его походную жену-солдатку. Впрочем, обещаны были денежные награды, облегчены служебные тяготы, уплачено недоданное жалованье, приняты меры предосторожности. Простившись с безмолвным уже царем, гвардейские офицеры отведены были Меншиковым к царице и с рыданиями поклялись ей скорее умереть у ее ног, чем допустить на престол кого-либо другого. Все было обработано расторопно и толково, в то время как противная сторона сидела сложа руки.
Следующая цитата
Просмотр содержимого документа
«Историки и современники о Екатерине II»
ИСТОРИКИ И СОВРЕМЕННИКИ О ЕКАТЕРИНЕ II
По мнению Карамзина, Екатерина II— сделала многое: «очистила самодержавие от примесов тиранства»; смягчила самодержавие, не утратив ее силы; не вмешивалась в войны, бесполезные для России; возвысила нравственную цену человека в своей державе; привела в соответствие со временем внутреннюю структуру государственного здания, сохранив его жизнеспособность; добилась того, что Россия с честью и славой занимала одно из первых мест в государственной европейской системе.
В то же время Карамзин не обходит вниманием и слабые стороны ее правления. Характерной особенностью государственных учреждений при Екатерине II было наличие внешних форм при отсутствии основательности. Законодательство носило характер умозрительного совершенства. Она «хотела совершенства в законах, не думая о их пользе». «Екатерина дала суды, не образовав судей; дала правила без средств исполнения. Многие вредные следствия петровской системы также яснее открылись при сей государыне; чужеземцы овладели воспитанием, двор забыл язык русский; роскошь, расточительство, бесчестье двора свидетельствовало об отсутствии твердых правил нравственности в гражданской жизни, и это все сочеталось с величием монархии, прекрасным войском и флотом, умными министрами, высшими учебными заведениями, народными школами». Тем не менее, сравнивая эпохи царствований в Российской империи, Карамзин приходит к выводу, что «время Екатерины было счастливейшее для гражданина российского, едва ли не всякий из нас пожелал жить тогда, а не в иное время».
Ключевский Василий Осипович: У Екатерины был ум не особенно тонкий и глубокий, но гибкий и осторожный, сообразительный. У нее не было никакой выдающейся способности, одного господствующего таланта, который давил бы все остальные силы, нарушая равновесие духа. Но у нее был один счастливый дар, производивший наиболее сильное впечатление: памятливость, наблюдательность, догадливость, чутье положения, уменье быстро схватить и обобщить все наличные данные, чтобы вовремя выбрать тон».
Вокруг имени Екатерины существует несколько весьма плоских штампов. Один из них — то, что она крепостница. Другой — что это была просвещенная государыня, этакая умная дама на троне, которая переписывалась с Вольтером и Дидро, писала книги и царствовала весьма интеллигентно. Третий, самый отвратительный и вульгарный штамп — ее сугубо личная жизнь. Известно, что Екатерина была, действительно, весьма любвеобильной дамой, ее фавориты регулярно сменяли друг друга. Но эта сторона ее жизни — сторона частная, поэтому уделять ей особое внимание нет никаких оснований, несмотря на то, что в наш век стало появляться много литературы соответствующего сорта.
Она была, бесспорно, от природы очень способным, умным и любознательным человеком, к тому же образованным. Правда, образование ее было весьма своеобразным — больше домашнее, больше самообразование, чем что-то систематическое; любимым языком ее был французский, родным — немецкий. С русскими людьми ей приходилось говорить по-русски, и она прекрасно освоила этот язык, хотя и делала в слове из трех букв четыре ошибки: слово «еще» она писала «исчо».
Вопрос ее вероисповедания сводился, вероятно, к следующему: как русская императрица, она была православной. Что она при этом думала и чувствовала, сказать трудно, но во всяком случае она никогда и никому не дала никакого повода упрекнуть ее в безразличии к установлениям и порядкам Русской Православной Церкви. Ключевский написал об этом весьма остроумно:
«Екатерину обучали Закону Божию и другим предметам французский придворный проповедник Перар, ревностный служитель папы, лютеранские пасторы Дове и Вагнер, которые презирали папу; школьный учитель кальвинист Лоран, который презирал и Лютера, и папу. А когда она приехала в Петербург, наставником ее в греко-российской вере назначен был православный архимандрит Симон Тодорский, который со своим богословским образованием, довершенным в немецком университете, мог только равнодушно относиться и к папе, и к Лютеру, и к Кальвину, и ко всем вероисповедным делителям единой христианской истины».
Обладая таким поистине универсальным запасом богословских сведений, Екатерина вела себя в отношении Православия безукоризненно. Это делает ей честь. Будучи чистокровной немкой, она окружила себя исключительно русскими людьми, чего не было даже при Елизавете. Она обладала даром, необходимым для правителя — она умела выбирать себе помощников. Поэтому ее царствование так знаменито тем, что в этот период появляются замечательные государственные, военные и культурные деятели, будь то Румянцев или Суворов, канцлер Безбородко или Потемкин, а также многие другие. В ее царствование возвысился митрополит Платон.
При этом Екатерина умела, обдумав совет своих придворных, самостоятельно решить проблему или настоять на определенном решении.
Английский посол в России лорд Бёкингхэмшир писал: "Ее императорское величество ни мала, ни высока ростом; вид у нее величественный, и в ней чувствуется смешение достоинства и непринужденности, с первого же раза вызывающее в людях уважение к ней и дающее им чувствовать себя с нею свободно она никогда не была красавицей. Черты ее лица далеко не так тонки и правильны, чтобы могли составить то, что считается истинной красотой; но прекрасный цвет лица, живые и умные глаза, приятно очерченный рот и роскошные, блестящие каштановые волосы создают, в общем, такую наружность, к которой очень немного лет назад мужчина не мог бы отнестись равнодушно Она была, да и теперь остается тем, что часто нравится и привязывает к себе более, чем красота. Сложена она чрезвычайно хорошо; шея и руки замечательно красивы, и все члены сформированы так изящно, что к ней одинаково подходит как женский, так и мужской костюм. Глаза у нее голубые, и живость их смягчена томностью взора, в котором много чувствительности, но нет вялости Трудно поверить, как искусно ездит она верхом, правя лошадьми - и даже горячими лошадьми - с ловкостью и смелостью грума. Она превосходно танцует, изящно исполняя серьезные и легкие танцы. По-французски она выражается с изяществом, и меня уверяют, что и по-русски она говорит так же правильно, как и на родном ей немецком языке, причем обладает и критическим знанием обоих языков. Говорит она свободно и рассуждает точно".
Пушкин о Екатерине: «Царствование Екатерины II, – полагал он, – имело новое и сильное влияние на политическое и нравственное состояние России. Возведенная на престол заговором нескольких мятежников, она обогатила их за счет народа и унизила беспокойное наше дворянство. Если царствовать – значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сем отношении Екатерина заслуживает удивления потомства. Ее великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало ее владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве… Униженная Швеция и уничтоженная Польша – вот великие права Екатерины на благодарность русского народа. Но со временем история оценит влияние ее царствования на нравы, откроет жестокую деятельность ее деспотизма под личиной кротости и терпимости, народ, угнетенный наместниками, казну, расхищенную любовниками, покажет важные ошибки ее в политической экономии, ничтожность в законодательстве, отвратительное фиглярство в сношениях с философами ее столетия – и тогда голос обольщенного Вольтера не избавит ее славной памяти от проклятия России».
Платонов С.Ф.: В делах внутренних законодательство Екатерины II завершило собой тот исторический процесс, который начался при временщиках. Равновесие в положении главных сословий, во всей силе существовавшее при Петре Великом, начало разрушаться именно в эпоху временщиков (1725--1741), когда дворянство, облегчая свои государственные повинности, стало достигать некоторых имущественных привилегий и большей власти над крестьянами -- по закону. Наращение дворянских прав наблюдали мы во время и Елизаветы, и Петра III. При Екатерине же дворянство становится не только привилегированным классом, имеющим правильную внутреннюю организацию, но и классом, господствующим в уезде (в качестве землевладельческого класса) и в общем управлении (как бюрократия). Параллельно росту дворянских прав и в зависимости от него падают гражданские права владельческих крестьян. Расцвет дворянских привилегий в XVIII в. необходимо соединялся с расцветом крепостного права. Поэтому время Екатерины II было тем историческим моментом, когда крепостное право достигло полного и наибольшего своего развития. Таким образом деятельность Екатерины II в отношении сословий (не забудем, что административные меры Екатерины II носили характер сословных мер) была прямым продолжением и завершением тех уклонений от старорусского строя, какие развивались в XVIII в. Екатерина в своей внутренней политике действовала по традициям, завещанным ей от ряда ближайших ее предшественников, и довела до конца то, что они начали.
Напротив, в политике внешней Екатерина, как мы видели, была прямой последовательницей Петра Великого, а не мелких политиков XVIII в. Она сумела, как Петр Великий, понять коренные задачи внешней русской политики и умела завершить то, к чему стремились веками московские государи. И здесь, как в политике внутренней, она довела до конца свое дело, и после нее русская дипломатия должна была ставить себе новые задачи, потому что старые были исчерпаны и упразднены. Если бы в конце царствования Екатерины встал из гроба московский дипломат XVI или XVII вв., то он бы почувствовал себя вполне удовлетворенным, так как увидел бы решенными удовлетворительно все вопросы внешней политики, которые так волновали его современников. Итак, Екатерина -- традиционный деятель, несмотря на отрицательное ее отношение к русскому прошлому, несмотря, наконец, на то, что она внесла новые приемы в управление, новые идеи в общественный оборот. Двойственность тех традиций, которым она следовала, определяет и двоякое отношение к ней потомков. Если одни не без основания указывают на то, что внутренняя деятельность Екатерины узаконила ненормальные последствия темных эпох XVIII в., то другие преклоняются перед величием результатов ее внешней политики. Как бы то ни было, историческое значение екатерининской эпохи чрезвычайно велико именно потому, что в эту эпоху были подведены итоги предыдущей истории, завершились исторические процессы, раньше развивавшиеся. Эта способность Екатерины доводить до конца, до полного разрешения те вопросы, какие ей ставила история, заставляет всех признать в ней первостепенного исторического деятеля, независимо от ее личных ошибок и слабостей.
Из сочинения Сумарокова П. И.: Екатерина была роста среднего, стройного стана, отличной красоты, следы которой не истребились до самой ее кончины. На голубых глазах изображались приятность, скромность, доброта и спокойствие духа. Говорила тихо, с выжимкою, несколько в горло; небесная улыбка обворожала, привлекала к ней сердца. Приближенные расставались с нею преисполненными преданности и удивления. Сколь ни старалась она скрывать важность своего сана, но необыкновенно величественный вид вселял уважение во всяком; не видавший ее никогда, признал бы императрицу и среди толпы. Г. Танненберг говорит: «Она рождена быть владычицею народов». Принц де Линь пишет: «Екатерина во всякой участи была превосходною женою; звание императрицы более всего ей приличествовало, великость души, обширный разум равнялись с пространством ее державы».
Она получила от природы весьма крепкое сложение, однако часто мучилась головною болью, которая почти всегда сопровождалась коликою. Со всем тем не любила врачевания, и когда однажды лейб-медик Рожерсон уговорил ее принять лекарство, то он от радости, потрепав ее по плечу, вскричал: «Браво! Браво, мадам!» Екатерина ни мало тем не оскорбилась, зная, что сие происходило от сильного чувства преданности. Сей достойный врач пользовался великим уважением в столице более за то, что охранял здравие Екатерины.
Екатерина была нрава тихого, спокойного, веселого, и в противоположность тому иногда весьма вспыльчивого. Состав ее казался сотворенным из огня, которым она искусно управляла, и что служило бы пороком в другом, то в ней обращалось в достоинство. От сего полного над собою владычества резко приходила к гневу; при досаде, неудовольствии расхаживала по комнате, засучивала рукава, пила воду, и никогда при первом движении ничего не предпринимала. Мы увидим несколько тому примеров. Кто, украшаясь мудростию, может так располагать собою, тот достоин повелевать вселенной.
Отрывок из сочинения К. Массона: Что же касается характера Екатерины, думаю, что он выяснится из ее поступков. Царствование ее было счастливо и блестяще, для нее и двора; но конец его был особенно гибелен для народа и империи. Все пружины управления попортились: каждый генерал, каждый губернатор, каждый начальник округа сделался самостоятельным деспотом. Места, правосудие, безнаказанность продавались за деньги: около двадцати олигархов разделяли между собой Россию под покровительством фаворита, они или сами грабили государственные доходы, или предоставляли грабить другим и оспаривали друг у друга добычу, захваченную у несчастных. Случалось, что их слуги, их крепостные даже в короткий срок достигали значительных должностей и богатств. Иной, получая всего триста-четыреста рублей жалованья, увеличивал его посредством взяточничества настолько, что строил около дворца пятидесятитысячные дома. Екатерина, и не помышлявшая разыскивать нечистые источники этих эфемерных богатств, кичилась, видя, как столица украшается у нее на глазах, и рукоплескала необузданной роскоши негодяев, считая ее доказательством благоденствия под своим владычеством. Никогда, даже во Франции, грабеж не был таким всеобщим и таким доступным. Всякий, через чьи руки шли казенные деньги на какое-нибудь предприятие, нагло оставлял себе половину и делал потом представление о получении добавочных под предлогом недостаточности отпущенных сумм: ему опять давали то, что он просил, или предприятие останавливалось. Большие воры сами участвовали в дележе награбленного мелкими и были их соучастниками. Крупный чиновник знал приблизительно, сколько дает секретарю каждая его подпись, а полковник без колебаний толковал с генералом о барышах, получаемых им с полка [*] .
ЗАДАНИЯ: 1) Опишите внешность императрицы Екатерины II согласно имеющимся сведениям. 2) Какими положительными и отрицательными качествами она обладала по их мнению? 3) В чем видят ее заслуги историки и современники? 4) Какие отрицательные явления наблюдались во время ее правления, по их мнению?
Следующая цитата
Сергей Михайлович Соловьёв. В своих чтениях Соловьёв глубоко анализирует деятельность Петра I, её итоги, взгляды западников и славянофилов на дела Петра Великого. Он подчёркивает громадность преобразований и продолжительность влияния дел Петра на историческое развитие России. Знаменитый историк осуждает взгляды как западников, так и славянофилов, считая, что они не смогли глубоко изучить все процессы, которые происходили во время царствования Петра. Он осуждает благоговейное уважение к делам Петра одних и резкое порицание других. Заслуга Соловьёва состоит в том, что он один из первых видит, что вся деятельность Петра была обусловлена предшедствующим развитием России, он обращается к допетровской истории, чтобы понять, откуда произошёл этот переворт, для чего он понадобился. В
Василий Осипович Ключевский. Образ Петра I складывается у Ключеского долго и сложно. Так в «Исторических портретах» знаменитый историк развивает мысль Соловьёва об исторической обусловленности деятельности Петра I как «вождя», почувствовавшего потребности народа и проводившего свои преобразования совместно с народом. Ключевский отмечал неослабное чувство долга и мысли Петра об общественном благе и то, как они влияли на окружающих. Однако, он замечал несоответствие между их замыслом и результатами.
Он укоряет Петра за самодурство, деспотизм, нежелание понимать народ ради достижения поставленных задач и т. п.
Карамзин - При ней Россия окончательно укрепилась как великая мировая держава.
Павленко - поставил Екатерину II в один ряд с Петром Великим и привел аргументы в защиту своей точки зрения. И Пётр, и Екатерина были государственниками. Пётр I создал великую державу, Екатерина II закрепила за Россией этот статус.
Ключевский – Екатерина 2 – традиционный деятель, только прикрывалась идеями Европы
Об Иване Грозном.
С.М. Соловьев, считал, что в деятельности Ивана Грозного нашла отражение борьба нового государственного порядка со старым родовым строем. С.В. ПЕРЕВЕЗЕНЦЕВ (современный историк): двойственное мнение - не рассчитал своих сил
Следующая цитата
Первое замужество
Незадолго до осады крепости Мариенбург пастор Глюк решил выдать Марту замуж. «Добрый» пастор дал сироте приданое и подобрал ей жениха – королевского драгуна Иоганна Крузе. Свадьбу справили в Иванов день, 6 июля 1702 года. Ей в ту пору было 18 лет – вполне зрелая женщина по тем временам. Марта оставалась в доме пастора Глюка, а Иоганн служил в гарнизоне Мариенбурга. Свое хозяйство молодая чета так и не успела завести – через неделю после свадьбы Мариенбург осадили русские войска. Началась Северная война за возвращение Прибалтики России.
Крепость Мариенбург построили еще в рыцарские времена посреди озера Алуксне, на территории современной Латвии. С берегом озера крепость соединял мост на каменных сваях. 25 августа, когда русские уже входили в крепость, а гарнизон готовился к капитуляции, Иоганн Крузе зашел попрощаться с женой. Она сама предложила ему бежать – мол, смотри, на том берегу озера русских нет! Иоганн и еще двое шведских солдат уплыли через озеро, и с тех пор Марта больше никогда его не видела.
Иоганн Крузе не погиб и служил в шведской армии еще много лет, под старость – в гарнизонах на Аландских островах. Выслужив пенсию, он никуда не уехал, поскольку близких и родственников у него не было. Новой семьи Иоганн тоже не завел, и пастору объяснил, что жена у него уже есть, быть двоеженцем и брать грех на душу он не желает. Иоганн ненадолго пережил свою законную жену Марту, скончавшись в 1733 году.
Любовница главнокомандующего
Дальнейшая история Марты, а вернее, фру Крузе, более-менее известна. Но версий и ту множество, какая верная не берусь утверждать.
Но иной версии, более благочестивой, Марта оказалась перед Шереметовым в сопровождении пастора Глюка, который пришел к военноначальнику в сопровождении своей челяди ходатайствовать о судьбе жителей Мариенбурга. Тогда-то якобы Шереметев приметил служанку Марту Крузе и силой взял её к себе в любовницы.
Еще один вариант принадлежит шотландцу Питеру Генри Брюсу и более благоприятен для репутации царицы, хотя и не отрицает её роль любовницы сильных мира. Брюс писал, что хозяйственную девушку взял прислуживать по дому драгунский полковник Баур.
Марта навела идеальный порядок в домохозяйстве. В доме Баура разбитную девушку увидел князь Меншиков, патрон полковника. Услышав хвалебные отзывы о хозяйственных способностях Марты, Александр Данилович пожаловался на запущенный дом.
Начало отношений с Петром
Знакомство случилось не позднее 1703 года, так как в следующем году Марта была уже беременна от царя. Впрочем, никакой перемены в жизни Марты от этого не произошло. Три года она продолжала жить в доме Меншикова вместе с сестрами Варварой и Дарьей Арсентьевыми и Анисьей Толстой. Все четыре женщины были чем-то вроде личного гарема Петра I и его фаворита Меншикова. На Дарье Арсентьевой, кстати, Меншиков позже женился, наверное, потому, что и Петр женился на своей бывшей любовнице Марте. Он во всем брал пример со своего благодетеля.
У Петра в это время были и другие любовницы, но Марта не осмеливалась даже упрекать его за это. Так будет продолжаться и в дальнейшем – она не только не упрекала царя за внебрачные связи, но даже сама подыскивала ему любовниц.
Именно в доме Меншикова ее стали звать Екатериной – то Екатериной Трубачевой (говорили, будто ее муж был трубачом), то Катериной Василевской (по названию Васильевского острова, на котором стоял дворец Меншикова). Она провела у него целых три года, пока Петр I не забрал Марту у Меншикова к себе, и с тех пор они уже не расставались.
В 1708 году она перешла в православие, ее окрестили Екатериной Алексеевной, потому что в роли ее крестного отца выступил сын Петра, царевич Алексей.
Екатерина, судя по ее портретам, не была красавицей. Однако в ее полных щеках, вздернутом носе, в бархатных томных глазах, в ее алых губах и круглом подбородке было столько страсти, в ее не лишенной изящества фигурке было что-то такое, что понравилось Петру. Он всецело отдался этой женщине.
Начиная с 1709 года Екатерина уже не покидала царя, повсюду сопровождала его во всех походах и поездках. Перед отправлением в Прутский поход 1711 года Петр объявил о своем намерении жениться на Екатерине.
Любил ли Петр Екатерину? Имеется в виду секс, с этим-то как раз понятно. Сложно сказать. Наверное, они были близки по духу. В письмах 1711 года он обращается к ней: «Катеринушка, друг мой, здравствуй!» А вот другое письмо, датированное 1707 годом: «Для Бога, приезжайте скорей, а ежели за чем невозможно скоро быть, отпишите, понеже не без печали мне в том, что ни слышу, ни вижу вас». Так выражают свои чувства только близкому человеку. Одним словом, Екатерина пользовалась уважением и любовью Петра.
Сочетаться браком с безродной пленницей, да еще и имевшей репутацию «ночной бабочки», и пренебречь заморскими принцессами или боярскими дочерьми было неслыханным вызовом всему обществу, нарушением вековых традиций. Однако царю Петру на все это было наплевать – он еще и не такие традиции нарушал.
Брак Екатерины с Петром I
Церковный брак Петра I с Екатериной состоялся 19 февраля 1712 года, а в 1721 году она была объявлена императрицей и в мае 1724 коронована этим титулом. Считалось, что после миропомазания за все свои поступки она отвечала лишь перед Богом.
Эта женщина умела унять головные боли мужа, мучившие его в последние 10 лет. Без супруги императора не обходилось ни одно значительное мероприятие в государстве.
Так известно, что осенью 1724 Пётр I заподозрил императрицу в супружеской неверности с её камергером Монсом, которого казнил по другому поводу. Голову казнённого царь принес Екатерине на подносе. Он перестал с ней говорить, доступ к нему был ей запрещён. Только раз, по просьбе его дочери Елизаветы, Пётр согласился отобедать с Екатериной, бывшей его неразлучной подругой в течение 20 лет. Только при смерти Пётр примирился с женой.
Детство и юность
Происхождение и место рождения Марты однозначно не установлено. Биография императрицы соткана из белых пятен и домыслов.
По одной версии, родители Марты Самуиловны Скавронской – латышские крестьяне из Виндземе, центральной области Латвии (в то время Лифляндской губернии Российской империи). Родилась будущая царица и преемница Петра Великого в окрестностях Кегумса.
Сразу же возникает вопрос: так литовка она или латышка? Впрочем, эстонцы тоже считают ее своей, поскольку Петр I разбил в Таллине парк в ее честь, названный Кадриорг (сад Катрин).
И вот как раз по другой версии, Екатерина I появилась в семье эстонских крестьян в Дерпте (ныне Тарту). Исследователи обращают внимание на фамилию Скавронская и ее польское происхождение.
Есть также сведения о том, что происходили Скавронские из-под Минска, входившего тогда в Великое княжество Литовское. Звали их изначально Скаврощуками. Самуил Скаврощук был крепостным крестьянином польского помещика и от притеснений последнего сбежал во владения шведов. Шведы хоть и не отменяли крепостного права в Лифляндии, но беглецов считали свободными людьми и обратно их не выдавали.
Родители Марты умерли от чумы в 1684 году. Достоверно известно, что далее она была прислугой у немца пастора Глюка в городе Мариенбурге (Лифляндия), которым владели шведы. В услужение лютеранскому пастору Глюку по одной версии девочка была отдана в возрасте 12 лет из семьи её тетки Анны-Марии Веселовской. По другой версии попала к Глюку сразу после смерти родителей. Марта вместе с детьми пастора получила воспитание, сводившееся к умению вести хозяйство и рукодельничать, однако ни читать, ни писать пастор так Марту и не обучил. Он не очень заботился об ее образовании. Впоследствии стоило немалых трудов, чтобы научить ее подписывать хотя бы самые важные императорские указы.Екатерина I императрица
Петр I умер в страшных мучениях 28 января 1725 года. Уже в наше время, в 1970 году, врачи определили, что он скончался от мочекаменной болезни, осложненной возвратом плохо залеченного венерического заболевания.
Тремя годами ранее он отменил прежний указ, который позволял короновать на царствование исключительно прямого потомка мужского рода. С 1722 года занять престол мог тот, кого император назовет достойным.
Но завещания с именем наследника на освободившийся трон Петр Великий не оставил, чем обрек государство на смуту и дворцовые перевороты.
После смерти Петра толпа придворных и генералов поделилась на 2 основные “партии” – сторонников Петра Алексеевича младшего и сторонников Екатерины. Раскол был неизбежен.
При помощи Меншикова, И.И.Бутурлина, П.И.Ягужинского и при опоре на гвардию она была возведена на престол под именем Екатерины I. По уговору с Меншиковым, Екатерина не занималась государственными делами, а 8 февраля 1726 г. передала управление страной Верховному тайному совету (1726–1730 гг.).
С первых шагов царица Екатерина I и ее советники стремились показать всем, что знамя в надежных руках, что страна уверенно идет по пути, предначертанному Великим реформатором.
Правление 1725-1727 годов
По инициативе графа П. А. Толстого в феврале 1726 года был создан новый орган государственной власти, Верховный Тайный Совет, где узкий круг главных сановников мог управлять Российской империей под формальным председательством полуграмотной императрицы. В Совет вошли генерал-фельдмаршал князь Меншиков, генерал-адмирал граф Апраксин, канцлер граф Головкин, граф Толстой, князь Голицын, вице-канцлер барон Остерман. Из шести членов нового учреждения только князь Д. М. Голицын был выходец из родовитых вельмож. Через месяц в число членов Верховного Тайного Совета был включен зять императрицы, герцог Голштинский Карл-Фридрих (1700-1739).
В результате роль Сената резко упала, хотя его и переименовали в «Высокий Сенат». Верховники сообща решали все важные дела, а Екатерина только подписывала присылаемые ими бумаги. Верховный совет ликвидировал органы местной власти, созданные Петром, и восстановил власть воевод.
Длительные войны, которые вела Россия, сказались на финансах страны. Из-за неурожаев поднялись цены на хлеб, в стране нарастало недовольство. Чтобы предотвратить восстания, был снижен подушный налог (с 74 до 70 копеек). Деятельность екатерининского правительства ограничивалась в основном мелкими вопросами, в то время как процветали казнокрадство, произвол и злоупотребления. Ни о каких реформах и преобразованиях речи не было, внутри Совета шла борьба за власть.
Несмотря на это, простой народ любил императрицу за то, что она сострадала несчастным и охотно помогала им. В её передних постоянно толпились солдаты, матросы и ремесленники: одни искали помощи, другие просили царицу быть у них кумой. Она никому не отказывала и обыкновенно дарила каждому своему крестнику несколько червонцев.
В годы правления Екатерины I была организована экспедиция В. Беринга, учреждён орден Святого Александра Невского. 1 мая 1726 года была награждена польским орденом Белого Орла.
За 2 года правления Екатерины I Россия не вела больших войн, только на Кавказе действовал отдельный корпус под началом князя Долгорукова, стараясь отбить персидские территории, пока Персия находилась в состоянии смуты, а Турция неудачно воевала с персидскими мятежниками.
В Европе Россия проявляла дипломатическую активность в отстаивании интересов голштинского герцога (мужа Анны Петровны, дочери Екатерины I) против Дании. Подготовка Россией экспедиции для возврата герцогу Голштинскому отнятого датчанами Шлезвига привела к военной демонстрации на Балтике со стороны Дании и Англии.
Другим направлением русской политики при Екатерине было обеспечение гарантий Ништадтского мира и создание антитурецкого блока. В 1726 году правительство Екатерины I заключило Венский союзный договор с правительством Карла VI, ставший основой русско-австрийского военно-политического альянса второй четверти XVIII века.
Екатерина I правила недолго. Балы, празднества, застолья и кутежи, следовавшие непрерывной чередой, подорвали её здоровье, и с 10 апреля 1727 императрица слегла. Кашель, прежде слабый, стал усиливаться, обнаружилась лихорадка, больная стала ослабевать день ото дня, явились признаки повреждения лёгкого. Царица скончалась в мае 1727 года от осложнений абсцесса лёгкого. По другой маловероятной версии, смерть наступила от жесточайшего приступа ревматизма.
Можно сказать одно с достоверностью, что эта девушка начала эпоху правления женщин в Российской империи.
Читайте также: