Цитата про третий рим

Обновлено: 14.05.2024

Старший консультант в группе стратегии одной из компаний "Большой четверки".

Это выражение было сформулировано монахом Филафеем в 1520-х гг. в одном из посланий московскому князю Василию Третьему. Дословно он писал: "2 Рима пали, третий стоит, четвёртому не бывать". Под Первым Римом он подразумевает Священную Римскую Империю, под Вторым - Византию, столица которой, Константинополь, пал незадолго до этого, в 1453 году. Москва представлялась Филофею и его современникам полноправной преемницей Константинополя, так как незадолго до этого (в 1480 г.) был положен конец монголо-татарскому игу, Москва имела очень тесные связи с Византией, а предшественник Василия, Иван III, женился на племяннице последнего византийского императора Софье Палеолог.

Следующая цитата

Рим (итал. Roma [ˈroːma]) — город, столица Италии с 1870 года, административный центр провинции Рим и области Лацио. Расположен на реке Тибр.

Предложения со словом «рим»

Рим начал усваивать лексику греческой науки, философии и медицины, частично заимствуя вместе с новыми понятиями и обозначающие их термины, слегка латинизируя их.

Рим знал много попыток, как правило безуспешных, объявить леса государственной собственностью.

Рим обеспечил на завоёванных территориях дальнейшее развитие рабовладельческого общества.

Следующая цитата

Рим (итал. Roma [ˈroːma]) — город, столица Италии с 1870 года, административный центр провинции Рим и области Лацио. Расположен на реке Тибр.

Предложения со словом «третий»

Часть третьего этажа тоже служила хранилищем – но хранилищем иного рода.

Вот уже третий день стояла идеальная весенняя погода, учиться совершенно не хотелось, но в школу я шёл с удовольствием.

К тому же у меня вот уже третий день бессонница – не спится, да и только!

Предложения со словом «рим»

Рим начал усваивать лексику греческой науки, философии и медицины, частично заимствуя вместе с новыми понятиями и обозначающие их термины, слегка латинизируя их.

Рим знал много попыток, как правило безуспешных, объявить леса государственной собственностью.

Рим обеспечил на завоёванных территориях дальнейшее развитие рабовладельческого общества.

Следующая цитата

Планы завоевания Константинополя, борьба староверов с Никоном, церковные интриги, мечты славянофилов, национальная идея и другие последствия трех слов из письма монаха XVI века в изложении американского историка


Успенский собор Московского Кремля (фрагмент фотографии) © Wikimedia Commons

Выражение «Москва — Третий Рим» известно всем еще из школьного кур­са истории: якобы под этим девизом Иван III собирал русские земли, а его преемники расширяли и укрепляли православную власть. В дей­ствительности значимость и широкую известность доктрина приобрела лишь в середине XIX века.

Американский историк Маршалл По в 2001 году написал статью «Изобре­тение концепции „Москва — Третий Рим“» («Moscow, the Third Rome: The Origins and Transformations of a „Pivotal Moment“»), в которой проследил развитие идеи от первого упоминания в письмах псковского монаха Филофея в XVI веке до ее сегодняшнего восприятия как поворотного момента в истории России. Arzamas приводит основные положения этого исследования, демонстрирующего, как строчка из письма псковского монаха стала национальным мифом.

«Осевой момент» и ошибки историков

Любой человек, обращающийся к истории Нового времени, неизбежно стал­кивается c историографическим феноменом «осевого момента». Такой момент случается в «решительный час», «на перекрестке истории», когда «нация» или «эпоха» лицом к лицу сталкивается с набором исторических путей и выбирает лишь один. Поворотные события не просто возникают в потоке исторических материалов, они открываются учеными, которые порою слиш­ком эмоционально изображают историческую драму.

Более того, хотя такие «поворотные моменты» и считают ключом к «корням» современного мира, они часто являются результатом слишком усердного поиска удаленных исторических истоков. Российская история дает превосход­ный пример того, к чему приводит неумеренное обращение к логике «осевых моментов». Несомненно, формирование доктрины «Москва — Третий Рим» — это один из самых известных и неверно истолковываемых эпизодов российской истории. Уже более столетия рождение доктрины Третьего Рима описывали и описывают в монографиях, обзорах и популярной литературе как фундамен­тальный перелом в исторической эволюции России.

Монах Филофей открывает Третий Рим

Нет никаких свидетельств тому, что Москва или Русь именовались Третьим Римом в славянском тексте до первой половины XVI века. Псков­ский монах Филофей был первым, кто обнаружил Третий Рим в Московии. В первые десятилетия XVI века он написал одно или более писем, содержащих упоминание о «третьем Риме». Филофей ввел свою идею в обращение, написав в 1523–1524 годах письмо великокняжескому дьяку. В большинстве сохранив­шихся копий этот ключевой фрагмент звучит так:

«Так знай, христолюбец и боголюбец, что все христианские царства пришли к концу и сошлись в едином царстве нашего государя, согласно пророческим книгам, это и есть римское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать».

Об истинном смысле послания Филофея

Слова из письма монаха часто толкуются как триумфальная ода государю новорожденной вселенской империи. Но если интерпретировать доктрину в общем контексте письма, возникает совершенно иная картина намерений Филофея. Даже поверхностное знакомство с письмом показывает, что, хотя Филофей и упоминает «третий Рим», он не предлагает расширенного толкова­ния этой доктрины. Его послание — детальное описание зол астрологии и като­лицизма  «Послание на звездочетцев» Филофея было ответом на популярное в Европе астрологическое предсказание мирового потопа в 1524 году. Пропагандой астрологии и католических догматов занимался немецкий врач Николай Булев, живший при дворе Василия III. Скорее всего, именно с ним в заочный спор и вступил Филофей. . Поэтому мы вправе рассматривать письмо как преимуще­ственно увещевательное: власти, полагал Филофей, должны уничтожить ереси и защи­тить Церковь. Захват греческой империи мусульманами означал лишь перемещение Рима в Россию, но упадок Русской церкви должен был означать конец света, поскольку «четвертому Риму не бывать». Филофей успешно трансформировал лесть в предупреждение.

Доктрина Филофея в XVI веке

Идея Филофея приобрела заметную популярность в церковных кругах, но она определенно не стала краеугольным камнем московской идеологии. Концеп­ция Третьего Рима проникает в московские сказания, например в «Повесть о новгородском белом клобуке» (ок. 1600)  В «Белом клобуке» Константинопольский патриарх посылает Новгородскому архиепископу одеяния, символизирующие покровительство церкви, поскольку узнает во сне, что «земля Руси» есть «Третий Рим». . В этих сказаниях исчезает апока­ли­птический контекст — нигде не встречается важная для Филофея идея, что «четвертому [Риму] не бывать». Сказания полны предчувствий яркого буду­щего Третьего Рима, а не ощущений надвигающейся катастрофы. Московские власти, в свою очередь, игнорировали имперские коннотации теории Третьего Рима.

Третий Рим на службе староверов


Титульный лист «Повести о новгородском белом клобуке». 1861 год © Wikimedia Commons

Если в XVI веке Русская церковь и счи­тала идею Третьего Рима полезной, то она переменила свою точку зрения к 1667 году, когда Церковный совет запретил «Белый клобук». Причиной запрета стало то, что секты схизмати­ков использовали идеи из «Белого клобука» для сопротивления реформам Никона, приведшим к церковному рас­колу. Эти группы (впоследствии эволюционировавшие в староверов) рассуждали следующим образом: письма Филофея и «Белый клобук» называли Россию Третьим Римом, поскольку ее церковь была чище греческой, которая «предалась агарянам»  То есть туркам. От греч. «Агарь» — побочная жена Авраама, мать Измаила, от которого, по легенде, произошли арабы. . Принятие идеи Третьего Рима староверами — это важный момент в ее истории. Они были первыми, кто уже в XVII веке расценил идею Третьего Рима как «осевой момент» в русской истории. Староверы ясно продемонстрировали свою веру в идею Филофея: когда у власти в право­славной церкви стал «антихрист» Никон, они ушли сами и унесли идею Треть­его Рима в удаленные и дикие места; эту идею они продолжали исповедовать еще в XVIII — начале XIX века.

Третий Рим, о котором все забыли

В отличие от староверов, для политической элиты конец междоусобицы, присоединение Новгорода или коронование Ивана IV на царство были гораздо более важными событиями, чем формирование идеи Третьего Рима. Хотя в экспан­сионистской политике Петра и Екатерины многие историки были склонны видеть влияние доктрины Филофея, представляется, что она была совершенно забыта имперской элитой. Сравнение Российской империи с Римской не редкость в ту эпоху, но ссылок на доктрину Третьего Рима мы не встретим. Так, в 1697 году греки братья Лихуди поднесли Петру Великому оду, в которой описывали царя как наследника трона в Константино­поле, но ни в этой оде, ни в других подобных произведениях формула «Третий Рим» не появляется.

Эта формула остается малоизвестной за пределами староверских обществ и в 1‑й половине XIX века. Даже в текстах славянофилов, ряд которых верили, что Москва превзошла и Рим, и Константинополь, нет указания на идею Филофея. В 1819 году в популярной серии исторических документов была опубликована «Грамота об учреждении в России патриаршеского престола»  В 1589 году на прошение об учреждении Московского патриархата архиепископ Константипольский и Вселенский патриарх Иеремия II ответил согласием. Одобрив идею, он снадбил ее таким комментарием: «Воистину от Бога таковая благочестивый царь, великое Российское царство, Третий Рим, благочестием всех превзыде». Представляется очень вероятным, что московские иерархи вложили в его уста импонировавшую им доктрину. Патриарх, вероятно, не был знаком с посланиями Филофея, хотя бы потому, что не мог читать или говорить . , сделавшая доктрину доступной читающей публике. Например, Николай Карамзин отмечал, что упоминание Третьего Рима имело целью поддержать создание патриархата, и далее в своих толкованиях не шел: в этом контексте доктрина не выглядела существенным.

Интерпретация доктрины в церковных кругах

Без всякого сомнения, многие священнослужители были осведомлены о суще­стве идеи Третьего Рима. Но церковные исторические работы и мис­сионер­ские пособия, которые содержали указания на эту идею, не раскрывали ее под­робно: упоминание Третьего Рима обнаружило бы связь между взглядами раскольников и доминирующим во многих православных церковных текстах XVI века антигреческим настроением и тем самым легитимизировало бы раскольническую теологию. Характерно, что в историческом словаре церков­ных писателей, составленном в 1827 году, о Филофее говорится как об авторе «Послания на звездочетцев» и отмечаются прежде всего его заслуги в деле развенчания «предрассудка» гадания по звездам. Критика Филофеем греческой церкви, равно как и его теория о трех Римах, не упоминаются вовсе.

Возникновение интереса к Третьему Риму

Интерес к Третьему Риму стал заметным фактом интеллектуальной жизни после восхождения на престол в 1855 году Александра II. В этот период было опубликовано несколько источников, содержащих упоминание об идее Третьего Рима. В 1861 году вышло новое издание «Послания на звездочетцев», в комментарии утверждалось: Филофей выступал со своей идеей против «бытовавшей тогда веры об осквернении христианской церкви в странах, захваченных неверными», но никак не против греческой церкви. Тем самым смягчалось еретическое звучание доктрины.

Первая философская интерпретация

Несколько лет спустя после публикации работ Филофея историк Владимир Иконников предложил радикально новую интерпретацию доктрины. Его толкование в дальнейшем окажет определяющее влияние на восприятие истории Московского княжества. Иконников предложил рассмотреть кон­цепцию Третьего Рима в контексте развития имперской идеологии России, а не в рамках церковной дискуссии о проблемах греческой православной церкви под иноверным контролем. Появление доктрины Филофея в начале XVI века было истолковано Иконниковым как свидетельство рождения новой московской идеологии: Византия пала, Москва заняла ее место, а Филофей выразил новое понимание русским двором места Московии в системе мировых отношений в качестве третьей исторической империи. По его мнению, отрицание возможности существования четвертой исторической империи было знаком нарождающегося московского мессианства, а не просто пророче­ством. Прочтение Иконниковым идеи Третьего Рима как идеи мировой империи — спасительницы человечества получит вскоре широкое распространение.

Растущая популярность Третьего Рима

Расцвет Третьего Рима: третий путь, русская идея

Доктрина Филофея становится все более влиятельной в царствование Алек­сандра III. Во время коронационного банкета новый император восхвалялся как защитник славян, продолжатель дел Константина и правитель Третьего Рима. Идея оказала определяющее влияние на формирование взглядов наследников идей панславизма и славянофильства — идеалисти­ческих философов конца XIX — начала XX века. Владимир Соловьев широко использовал данную доктри­­ну в своих трудах, объясняя с ее помощью концепцию христианского универсализма. Центральным его аргументом была идея об особом предназна­чении России в деле сближения Востока и Запада и создания мирового органи­ческого единства. Доктрина Третьего Рима как нельзя более подходила к этой системе историко-философских взглядов: она утверждала исторические корни особой русской миссии и являлась метафорой «русской идеи». Согласно Соловьеву, Россия была не только третьей в числе наследников античного Рима, но также олицетворяла собой «третий принцип», в силу бескорыстия которого возможно объединение Востока и Запада. В 1914 году вышла книга Ивана Кириллова, в которой впервые описывалась история развития концеп­ции Третьего Рима. По мнению Кириллова, эта доктрина стала свидетельством пробуждения самосознания русской нации: до Филофея Россия не имела цели, он предоставил Московскому государству и русскому народу видение собствен­ного предназначения; раскольники, представляя собой интуитивно-народное понимание «русской идеи», боролись с чужеземными искажениями доктрины; в петровское время интеллигенция была отделена от народа, и доктрина Треть­его Рима была предана забвению в образованной среде до сороковых годов XIX века, а затем была возрождена славянофилами, которые были первыми представителями образованного русского общества, понявшими «русскую идею». Кирилловская публикация завершила трансформацию доктрины Третьего Рима от смутного пророчества, высказанного псковским монахом, к «осевому моменту» в русской истории.

Третий Рим в Советском Союзе


Кремль. Фотография Михаила Прехнера. 1930-е годы © Мультимедиа-арт-музей

Возрождение русского национализма в сталинские годы оказало известное влияние на понимание доктрины Третьего Рима в Советском Союзе. В серии документов 1930-х годов партийное руководство осудило Михаила Покров­ского  Покровский Михаил Николаевич — историк-марксист, один из главных советских историков 20-х годов, член партии большевиков с 1905 года, инициатор так называемого «академического дела» — уголовного дела против членов академии наук, результатом которого стала чистка в рядах старой профессуры. «Школа Покровского» — последователи профессора, рассматривающие историю согласно марксистскому учению. «Школа Покровского» была разгромлена, в свою очередь, в конце 30-х годов. за чрезмерное пренебрежение имперским прошлым. Советские историки были вынуждены признать прогрессивной роль Московского царства в собирании русских земель и инородцев под эгидой того, чему суждено будет стать первым в мире социалистическим государством. В фильме Сергея Эйзен­штейна «Иван Грозный» царь завершал свою пронзительную речь об объедине­нии земель русских высокопарной цитатой из Филофея: «Два Рима пали, третий стоит, а четвертому не бывать». О значении доктрины для истории страны писал и историк Николай Чаев в статье «„Москва — Третий Рим“ в по­ли­тической практике московского правительства XVI века». Однако советское научное руководство быстро постановило, что данное понимание этой доктри­ны было ошибочным: доказывалось, что доктрина имела хождение только в среде духовенства и не влияла на внешнюю и внутреннюю политику государства.

Современность

Хотя многие специалисты считают, что доктрина никогда не обладала суще­ственным влиянием в древнерусский период, и сейчас все еще можно встре­тить утверждения о статусе доктрины Филофея как официальной идеологии Московского царства. Особенно часто подобные утверждения встречаются в учебниках истории. Многие русские ищут в идеях Филофея основание для развития постсоветской «русской идеи». Просоветские и русские национали­сти­ческие группы восприняли концепцию Третьего Рима как знак русского возрождения. На Западе доктрина приводится как исторический контекст «русского мессианизма» и «экспансионизма» в газетных публикациях, книж­ных обзорах и передовицах. Даже западные политические лидеры находят порой корни современной российской политики в идеях Филофея.


Маршалл По © Wikimedia Commons

Попытки отыскать корни современ­ных событий в «осевом моменте» отда­лен­ного прошлого опасны, неизменно ведут к «открытию» аналогий и приво­дят к анахронизмам и другим ошибкам. Со второй половины XIX века многие ученые, философы и публицисты открывали для себя в письменном наследии Филофея «корни» того, что они считали основными характери­стиками «русской идеи». Владимир Ламанский обнаружил там истоки панславизма, Владимир Соловьев нашел корни христианского универ­сализма, Николай Бердяев открыл происхождение большевизма, а идеологи холодной войны — основа­ния советского «экспансионизма». Но анализ ранней истории доктрины поз­воляет заключить, что Филофей не мог помыслить ни одной из этих поздних инкарнаций созданного им образа «третьего Рима»: «третьерома­низм» — это результат проецирования современной идеи, а именно идеи «русской миссии», на внешне схожую концепцию раннего Нового времени. 

Читайте также: