Цитата павлова о русских
Обновлено: 21.11.2024
Эту статью могут комментировать только участники сообщества.
Вы можете вступить в сообщество одним кликом по кнопке справа.
Следующая цитата
В предыдущей заметке из серии «Круг чтения» рассказывалось о том, как невинная попытка поиска автором объяснений некоторых «тонкостей» поэтических строк об особенности русского ума (Тютчев, «Умом Россию не понять…»), привела к весьма интересным и неожиданным результатам, позволила познакомиться с суждениями великого учёного о русском уме. Имеется в виду лекции, прочитанные первым русским Нобелевским лауреатом Иваном Петровичем Павловым в 1918 году в Петрограде под общим названием «Об уме вообще и русском уме в частности».
Но пока я осмысливал прочитанное у Павлова, пытаясь формулировать какие-то фрагменты своих впечатлений, случайным образом вдруг наткнулся на сайте «МК.РУ» издания «Московский комсомолец» на статью другого учёного, хорошо известного в современном научном мире, главного научного сотрудника Института экономики РАН, доктора философских наук Александра Ципко. Статья называется «Дефекты русского ума: чего опасался академик Павлов».
Прочёл и решил пока не торопиться с формулировками своих впечатлений о работе Павлова, а предложить читателям Стихиры работу нашего современника, который очень интересно связал времена, разделённые десятилетиями, видение исторических и современных событий через призму «особенностей русского ума».
Итак, читаем фрагменты (цитаты) Александра Ципко из его статьи «Дефекты русского ума: чего опасался академик Павлов». (подзаголовок «Поиск врагов стал доминирующим трендом нашей общественной мысли»):
«Я недавно набрел в Интернете на текст лекций академика Ивана Петровича Павлова о русском уме и поразился: все, что он говорил ровно сто лет назад о дефектах нашего ума, порождающих наши русские катастрофы, актуально по сей день. И именно потому, говорил он в самом начале большевистского сумасшествия, что «характеристика русского ума мрачна, и то, что переживает Россия, тоже крайне мрачно»…
Для нашего русского ума, утверждал академик, факты, истина, реальная действительность не указ. Для нас главное то, во что мы верим, что мы сами придумали, что у нас в мозгах. А потому мы, русские, живем фантазиями. Нам неведомо то, на чем держится человеческая культура, неведомы «большие труды и муки», ведущие к «покорности истине», неведомо то, что называется «истиной».
И в этой связи Иван Павлов приводит пример, как ни странно, сохраняющий актуальность по сей день. Нет до сих пор ни одного факта, подтверждающего веру славянофилов в особую цивилизационную миссию России. Но мы все равно в это верим. Речь идет о неувядающей вере наших патриотов-славянофилов, что Россия была создана Богом для того, чтобы научить разуму гниющий Запад. И этот пример, говорит Павлов, свидетельствует о том, что нам наплевать на истину, на правду, на факты. «Возьмите вы наших славянофилов. Что в то время Россия сделала для культуры? Какие образцы она показала миру? А ведь люди верили, что Россия протрет глаза гнилому Западу. Откуда эта гордость и уверенность?»
И дальше текст, который имеет прямое отношение к современной России: «И вы думаете, что жизнь изменила наши взгляды? Нисколько! Разве мы теперь не читаем чуть ли не каждый день, что мы авангард человечества! И не свидетельствует ли это, до какой степени мы не знаем действительности, до какой степени мы живем фантастически!»…
Поразительно: абсолютно все, что Иван Павлов называл дефектами русского общежизненного ума, живо по сей день. Все, как было, так и осталось. Преодоление русской дореволюционной неграмотности населения и выращивание многомиллионной советской интеллигенции ничего в этом отношении не изменило. Судите сами. Мы, русские, говорил академик, «не наклонны к сосредоточенности мысли, не любим ее сосредоточенность, даже отрицательно к ней относимся». А потому мы не переходим от слова, от эмоциональной оценки предмета к его изучению, к изучению причин произошедшего, а тем более к изучению его сущности, его последствий. «Русский человек не докапывается до корня дела», — утверждал Павлов…
Удивительно, но все, что происходит в современной России на различного рода телешоу, было описано Иваном Павловым сто лет назад. Споров у нас не бывает, ибо никто друг друга не слушает и спешит прежде всего высказать свое собственное мнение по обсуждаемому вопросу. Истина на самом деле никого не волнует, для нас в споре главное «натиск на противника». Мы в споре далеки не только «со стороны иначе думающих, но и со стороны действительности».
Тут какая-то мистика. «Геополитический фактор» в глазах нашей элиты — это главное зло для современной России. Но, обратите внимание, никто не говорит, кто создал это зло, и, самое поразительное, никто и не собирается бороться с этим злом, что-то менять в нашей внешней политике. Мы исходим из того, что наше руководство никогда не ошибалось и не в состоянии ошибаться. Никто у нас не собирается бороться с этим «бесом», с «геополитическим фактором». «Бес» сакрализируется в наших глазах, обретает святость, становится почти что опорой нашей жизни. И люди у нас уже всерьез начинают верить, что, если не дай бог, Запад отменит санкции, то мы погибнем. Пассивность ума соседствует у нас с какой-то поразительной обреченностью.
И в этом заключается парадокс: вера в Путина сохраняется, а веры в процветание своей страны как не было, так и нет. (. )…
… Раньше все же, как считал Иван Павлов, была качественная разница между русским умом образованной России и умом, как он говорил, «невежественной крестьянской России». Образованная Россия, по его словам, не любила истину, не любила докапываться до корней происходящих событий, страдала романтикой, мечтательностью. Но все же она не жила народной жаждой поиска врагов. А для крестьянского ума, подчеркивал Павлов, все беды нашей жизни — это результат происков врагов, а врагом для крестьянина был прежде всего образованный, культурный человек.
Народный ум, с точки зрения академика, не думает, не исследует, а только ищет врагов и связывает все свои беды с их кознями и происками, потому народному уму оказалась так близка марксистская вражда к буржуям и эксплуататорам. «Матрос, брат моей прислуги, — рассказывает Иван Павлов, — все зло, как и полагается, видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов и солдат. Когда ему заметили, что едва вы сможете обойтись без буржуев, например, появится холера, что вы станете делать без докторов? Он торжественно ответил, что все это пустяки, ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора». (Выделено И.Павловым.) Академик заключает свой рассказ о матросе-большевике следующим вопросом: «Стоит ли говорить о таком уме и можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?»
Изменения, которые за сто лет произошли с русским умом, состоят в том, что крестьянская жажда поиска врагов, жажда ощущать себя жертвой происков врагов, не только перекочевала из умов невежественной России в умы грамотной, образованной России, но и стала теперь, как принято говорить, «доминирующим трендом» нашей новой общественной мысли. В современной России уже всякий, кто начинает всерьез изучать родство сталинского коммунизма с национал-социализмом, обязательно «холуй Запада».
И этой переориентации нашей общественной мысли, прежде всего политической, на поиск и разоблачение врагов, содействовало много причин. Сутью марксизма, который владел нашими мозгами почти весь ХХ век, как раз и была народная, пролетарская страсть борьбы с врагом, с капиталистами и буржуями, а потому взгляд на мир матроса-большевика, который описывал Иван Павлов, стал на самом деле сутью нашего советского обществоведения.
Академик Павлов считал, что мечтательность и леность русского ума, не желающего видеть во всей полноте нашу русскую действительность, позволившего прийти к власти большевикам, могут в конце концов погубить Россию, а потому в конце своих лекций призывал соотечественников взять себя в руки и покончить с этими «дефектами русского ума». Я потому и рискнул сказать русскому человеку, говорил Иван Павлов, кто он есть на самом деле, ибо верю, что все же русский человек в состоянии учиться, совершенствовать свой ум. Ведь даже ум животного после ряда ошибок просвещается, и оно, животное, начинает включать «тормоза», начинает избегать то, что представляет для него опасность.
Но лично у меня, в отличие от академика Павлова, оптимизма все меньше и меньше. Трудно поверить в будущее страны, у которой не только политики, но и представители исторической науки сошли с ума и считают, что суверенитет бедности, дикости и невежества предпочтительнее благосостояния, прогресса, достигаемого утратой «привилегий» на независимость от превосходящего нас в культурном и цивилизационном отношении Запада».
Александр Ципко,
главный научный сотрудник Института экономики РАН,
доктор философских наук".
Прочитать статью полностью можно здесь:
)
P.S. от автора страницы:
Россия гордится своим замечательным учёным – академиком Иваном Петровичем Павловым!
Следующая цитата
Академик Иван Петрович Павлов (1849-1936), великий отечественный ученый с мировым именем, занимался исследованием центральной нервной системы. За выдающиеся достижения Павлов был награжден Нобелевской премией в области медицины в 1904 году , первым из российских ученых.
На международной арене ему дали титул старейшины физиологов , впервые в истории, В отечестве он возглавил Институт физиологии Академии наук с 1925 года.
Академик Павлов был патриотом своей страны, переживал за ее будущее , верил в силу научных достижений , считал важным просвещение русского народа, хотел видеть его великим .
Когда, одно время, ученый нуждался в деньгах, живя в нищете, ему предложили жительство в Швеции, создание лаборатории под него и обеспечение всеми благами, но Павлов отказался.
Вскоре, отечественные власти, поняв свое упущение, соз дали ему лабораторию в Колтушах , где он продолжил научные исследования.
Павлов не боялся открыто выступать в защиту прав людей , отличался сильной позицией светского гуманизма и твердой гражданской позицией . Ему, как всемирному ученому, власти прощали много того, что не простили никому бы другому.
Стоит отметить, что умея открыто высказывать свое мнение, академик не усердствовал в этом особо, лишь по необходимости. Академик Павлов не был оппозиционером. Он больше верил в эволюционный , чем революционный способ развития. Эволюция творится возрастанием ума до понимания и открытия важных вещей и перспектив будущего, а революция – материальной и политической силой, захватом власти. Ему, как ученому и умному человеку, был ближе первый путь развития жизни и общества.
Сам Павлов, как человек, отличался ясным умом, крепким здоровьем, крепкой нервной системой, занимался спортом, любил аскетику и самодисциплину, вел активный и здоровый образ жизни, прожил 86 лет . Был женат по любви на одной женщине, педагоге -математике – Серафиме Васильевне Карчевской , с которой прожил всю жизнь.
Вот какие интересные моменты заметил академик Павлов о мозговой системе русского человека:
«При болезненной нервной системе, при ее парадоксальном состоянии, теряется восприимчивость к действительности, а остается восприимчивость только к словам» (Условные рефлексы и революция [По поводу выступления акад. И. П. Павлова]. // Звезда. 1924. н.3. с. 149)
Павлов приводил такой пример из своей практики в подтверждении своих выводов.
Женщине, которая находилась в клинике с нервным расстройством, показывали карточку с красным цветом и говорили, что это не красный цвет, а зеленый. Она соглашалась и заявляла, что присмотревшись внимательно, действительно убедилась, что это зеленый цвет, а не красный.
Павлов продолжает свою мысль:
«При болезненном расстройстве нервной системы слово начинает заменять действительность, человек становится очень внушаемым им». (там же)
Схожие выводы сделал и другой наш великий ученый, академик Владимир Михайлович Бехтерев , изучавший явления суггестии (внушаемости), гипноза и телепатии.
В области святоотеческой жизни подвижниками благочестия было замечено, что излишество и неумеренность подвигов поста и бдения, порождает прельщение (прелесть) и последующее падение в духовной жизни ( преп. Антоний Великий, святитель Димитрий Ростовский и др).
Академик Павлов делает и более комплексные выводы:
«В таком состоянии (подавленном) сейчас находится все русское население. Русский человек имеет такую слабую мозговую систему, что он не способен воспринимать действительность как таковую. Для него существуют только слова. Это условные рефлексы, скоординированы не с действительностью, а со словами» (там же).
Павлов подчеркивал в те годы наличие сильных стрессовых условий , характерных для реальности . Этот фактор сильно влияет на нервную систему людей. Люди становились более внушаемы, доверчивы к словам, не сопоставляли слова и реальность, были легко увлекаемы идеологией.
Павлов, оценивая сами условия, замечал далее так:
«Мы жили и живем под неослабевающим режимом террора и насилия. Я всего более вижу сходства нашей жизни с жизнью древних азиатских деспотий» ( 14 бесед с российскими учёными. М.: Академия, 2003).
Зная это, академик Павлов предлагал быть наблюдательными к себе. И находясь в неблагоприятных внешних, стрессовых условиях среды, понимать возможность искажения своего восприятия, подпадания под влияние заблуждений. А значит, стоит делать поправку на это, не доверять себе, а собирать достаточно информации, чтобы не ошибиться в выводах, оценках, суждениях и решениях.
Следующая цитата
Вторая лекция И.П. Павлова из цикла “Об уме вообще, о русском уме в частности”. Запись сделана в 1918 г.
Фото №1. Источник Фото №1. ИсточникМилостивые государи! Заранее прошу меня простить, что в гнетущее время, которое мы все переживаем, я сейчас буду говорить о довольно печальных вещах. Но мне думается или, вернее сказать, я чувствую, что наша интеллигенция, т.е. мозг родины, в погребальный час великой России не имеет права на радость и веселье. У нас должна быть одна потребность, одна обязанность — охранять единственно нам оставшееся достоинство: смотреть на самих себя и окружающее без самообмана. Побуждаемый этим мотивом, я почел своим долгом и позволил себе привлечь ваше внимание к моим жизненным впечатлениям и наблюдениям относительно нашего русского ума .
Отказавшись от философских и психологических определений ума, я остановился на одном сорте ума, мне хорошо известном отчасти по личному опыту в научной лаборатории, частью литературно, именно на научном уме и специально на естественнонаучном уме, который разрабатывает положительные науки.
Во-первых, научный русский ум, участвующий в разработке русской науки . Я думаю, что на этом уме мне останавливаться не приходится, и вот почему. Это ум до некоторой степени оранжерейный, работающий в особой обстановке. Он выбирает маленький уголочек действительности, ставит ее в чрезвычайные условия, подходит к ней с выработанными заранее методами, мало того, этот ум обращается к действительности, когда она уже систематизирована и работает вне жизненной необходимости, вне страстей и т.д. Значит, в целом это работа облегченная и особенная, работа далеко идущая от работы того ума, который действует в жизни. Характеристика этого ума может говорить лишь об умственных возможностях нации.
Далее. Этот ум есть ум частичный, касающийся очень небольшой части народа, и он не мог бы характеризовать весь народный ум в целом. Количество ученых, я разумею, конечно, истинно ученых, особенно в отсталых странах, очень небольшое. По статистике одного американского астронома, занявшегося определением научной производительности различных народов, наша русская производительность ничтожная. Она в несколько десятков раз меньше производительности передовых культурных стран Европы.
Затем, научный ум относительно мало влияет на жизнь и историю. Ведь наука только в последнее время получила значение в жизни и заняла первенствующее место в немногих странах. История же шла вне научного влияния, она определялась работой другого ума, и судьба государства от научного ума не зависит. В доказательство этого мы имеем чрезвычайно резкие факты. Возьмите Польшу. Польша поставила миру величайшего гения, гения из гениев — Коперника. И, однако, это не помешало Польше окончить свою политическую жизнь так трагически. Или обратимся к России. Мы десять лет назад похоронили нашего гения Менделеева, но это не помешало России прийти к тому положению, в котором она сейчас находится. Поэтому, мне кажется, я прав, если в дальнейшем не буду учитывать научного ума.
Или другой случай. Как-то, несколько недель тому назад, в самый разгар большевистской власти мою прислугу посетил ее брат, матрос, конечно, социалист до мозга костей. Все зло, как и полагается, он видел в буржуях, причем под буржуями разумелись все, кроме матросов, солдат. Когда ему заметили, что едва ли вы сможете обойтись без буржуев, например появится холера, что вы станете делать без докторов? — он торжественно ответил, что все это пустяки. «Ведь это уже давно известно, что холеру напускают сами доктора». Стоит ли говорить о таком уме и можно ли на него возлагать какую-нибудь ответственность?
Я думаю, что мы с вами достаточно образованны, чтобы признать, что то, что произошло, не есть случайность, а имеет свои осязательные причины и эти причины лежат в нас самих, в наших свойствах. Однако мне могут возразить следующее. Как же я обращусь к этому интеллигентскому уму с критерием, который я установил относительно ума научного. Будет ли это целесообразно и справедливо? А почему нет? — спрошу я. Ведь у каждого ума одна задача — это правильно видеть действительность, понимать ее и соответственно этому держаться. Нельзя представить ум существующим лишь для забавы. Он должен иметь свои задачи и, как вы видите, эти задачи и в том, и в другом случае одни и те же .
Таким образом, мне кажется, я могу обратиться к интеллигентскому уму и посмотреть, насколько в нем есть те свойства и приемы, которые необходимы научному уму для плодотворной работы. Первое свойство ума, которое я установил — это чрезвычайное сосредоточение мысли, стремление мысли безотступно думать, держаться на том вопросе, который намечен для разрешения, держаться дни, недели, месяцы, годы, а в иных случаях и всю жизнь . Как в этом отношении обстоит с русским умом? Мне кажется, мы не наклонны к сосредоточенности, не любим ее, мы даже к ней отрицательно относимся. Я приведу ряд случаев из жизни.
Возьмем наши споры. Они характеризуются чрезвычайной расплывчатостью, мы очень скоро уходим от основной темы . Э то наша черта. Возьмем наши заседания . У нас теперь так много всяких заседаний, комиссий. До чего эти заседания длинны, многоречивы и в большинстве случаев безрезультатны и противоречивы! Мы проводим многие часы в бесплодных, ни к чему не ведущих разговорах. Ставится на обсуждение тема, и сначала обыкновенно и благодаря тому, что задача сложная, охотников говорить нет. Но вот выступает один голос, и после этого уже все хотят говорить, говорить без всякого толку, не подумав хорошенько о теме, не уясняя себе, осложняется ли этим решение вопроса или ускоряется. Подаются бесконечные реплики, на которые тратится больше времени, чем на основной предмет, и наши разговоры растут, как снежный ком. И в конце концов вместо решения получается запутывание вопроса .
Дальше. Обратитесь к занимающимся русским людям, например к студентам. Каково у них отношение к этой черте ума, к сосредоточенности мыслей? Господа! Все вы знаете — стоит нам увидеть человека, который привязался к делу, сидит над книгой, вдумывается, не отвлекается, не впутывается в споры, и у нас уже зарождается подозрение: недалекий, тупой человек, зубрила . А быть может, это человек, которого мысль захватывает целиком, который пристрастился к своей идее! Или в обществе, в разговоре, стоит человеку расспрашивать, переспрашивать, допытываться, на поставленный вопрос отвечать прямо — у нас уже готов эпитет: неумный, недалекий , тяжелодум !
Очевидно, у нас рекомендующими чертами являются не сосредоточенность, а натиск, быстрота, налет . Это, очевидно, мы и считаем признаком талантливости; кропотливость же и усидчивость для нас плохо вяжутся с представлением о даровитости . А между тем для настоящего ума эта вдумчивость, остановка на одном предмете есть нормальная вещь . Я слышал от учеников Гельмгольца, что он никогда не давал ответа сразу на самые простые вопросы. Сплошь и рядом он говорил потом, что этот вопрос вообще пустой, не имеет никакого смысла, и тем не менее он думал над ним несколько дней. Возьмите в нашей специальности. Как только человек привязался к одному вопросу, у нас сейчас же говорят: «А! Это скучный специалист». И посмотрите, как к этим специалистам прислушиваются на Западе, их ценят и уважают как знатоков своего дела. Не удивительно! Ведь вся наша жизнь двигается этими специалистами, а для нас это скучно.
Сколько раз приходилось встречаться с таким фактом. Кто-нибудь из нас разрабатывает определенную область науки, он к ней пристрастился, он достигает хороших и больших результатов, он каждый раз сообщает о своих фактах, работах. И знаете, как публика на это реагирует: «А, этот! Он все о своем». Пусть даже это большая и важная научная область. Нет, нам это скучно, нам подавай новое. Но что же? Эта быстрота, подвижность, характеризует она силу ума или его слабость? Возьмите гениальных людей. Ведь они сами говорят, что не видят никакой разницы между собой и другими людьми, кроме одной черты, что могут сосредоточиваться на определенной мысли как никто. И тогда ясно, что эта сосредоточенность есть сила, а подвижность, беготня мысли есть слабость.
Подвижность ума, следовательно, недостаток, но не достоинство .
Я начну со случая, мне хорошо известного. Я читаю физиологию, науку практическую. Теперь стало общим требованием, чтобы такие экспериментальные науки и читались демонстративно, предъявлялись в виде опытов, фактов. Так поступают остальные, так веду свое дело и я. Все мои лекции состоят из демонстраций. И что же вы думаете! Я не видел никакого особенного пристрастия у студентов к той деятельности, которую я им показываю. Сколько я обращался к своим слушателям, столько я говорил им, что не читаю вам физиологию, я вам показываю . Если бы я читал, вы бы могли меня не слушать, вы могли бы прочесть это по книге, почему я лучше других! Но я вам показываю факты, которых в книге вы не увидите, а потому, чтобы время не пропало даром, возьмите маленький труд. Выберите пять минут времени и заметьте для памяти после лекции, что вы видели. И я оставался гласом вопиющего в пустыне . Едва ли хотя бы один когда-либо последовал моему совету. Я в этом тысячу раз убеждался из разговоров на экзаменах и т.д.
Вы видите, до чего русский ум не привязан к фактам. Он больше любит слова и ими оперирует . Что мы действительно живем словами, это доказывают такие факты . Физиология — как наука — опирается на другие научные дисциплины. Физиологу на каждом шагу приходится обращаться к элементам физики, химии. И, представьте себе, мой долгий преподавательский опыт показал мне, что молодые люди, приступающие к изучению физиологии, т.е. прошедшие среднюю школу, реального представления о самих элементах физики, химии не имеют. Вам не могут объяснить факта, с которого мы начинаем жизнь нашу, не могут объяснить толком, каким образом к ребенку поступает молоко матери, не понимают механизма сосания.
Читайте также: