Цитата немецкого пастора мартина нимеллера

Обновлено: 21.11.2024

Цитата из выступлений немецкого пастора Мартина Нимёллера,
которой он пытался объяснить бездействие немецких интеллектуалов
и их непротивление нацистам. В ноябре 1945 года Нимёллер посетил
бывший концлагерь Дахау, где он был узником с 1941 по апрель.

"Когда пришли за коммунистами,
я - молчал, потому что я не коммунист.

Когда пришли за католиками,
я - молчал, потому что я не католик.

Когда пришли за евреями,
я - молчал, потому что я не еврей.

А вы кто тогда, от чего вас защищать?

А ты откЕль, майданУтое *?*
У меня в крае строк всегда место моего жИтельства*
А укро-хунтовские все труслО подзаборные,
как и укро-шлюхо-казачество,- то в іудо-мазЄпіе,
то шлюхами под ПільшУ с крімо-хАньем и турко-Османией*
Одной Кате Великой сдались и разбрелись по сусЕкам*
А ніне под штатобесие и евромарАзму ошлЮшілісь пАДлюче*

Я с Донецка, а ты?

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Следующая цитата

Благодаря этой цитате немецкого пастора Мартина Нимеллера знает весь мир: "Сначала они пришли за коммунистами, но я промолчал, потому что я не коммунист. Затем они пришли за членами профсоюзов, но я промолчал, потому что я не член профсоюзов. Затем они пришли за евреями, но я промолчал, потому что я не еврей. Затем они пришли за католиками, но я промолчал, потому что я протестант. Затем они пришли за мной, но к этому времени уже не осталось никого, кто бы мог защитить меня".

Знание это, впрочем, поверхностно: в биографии убежденного пацифиста и лауреата Ленинской премии мира немало темных пятен. Уроженец города Липпштадт начинал как кадровый военный – сначала был мичманом, потом вахтенным офицером на субмарине, в январе 1917-го стал рулевым на подлодке U-39, где служил вместе с Карлом Деницем – будущим главкомом ВМС нацистской Германии и преемником Гитлера.

За боевые успеха Мартин был награжден Железным крестом 1-й степени, а в августе 1917 года был назначен первым помощником на новейшую субмарину U-151, потопившую множество судов в районе Гибралтара и в Бискайском заливе. Одной из жертв Нимеллера мог стать будущий лауреат Нобелевской премии мира Альберт Швейцер, чей корабль едва не подвергся атаке U-151.

В мае 1918 года 26-летний Нимеллер стал командиром подводной лодки UC-67 и вскоре потопил три корабля противника. После поражения Германии в войне в течение нескольких лет ветеран состоял в различных правоэкстремистских организациях, был одним из лидеров Немецкой национальной народной партии и радикальным антисемитом. Жена Эльза полностью разделяла взгляды мужа. В 1923-м в Мюнстере бывший подводник участвовал в создании антисемитской Национальной ассоциации немецких офицеров и ратовал за восстановление монархии. Здесь же он познакомился с Вальтером Моделем - впоследствии генерал-фельдмаршалом, которого называли "пожарным Гитлера".

В начале 1920-х Нимеллер планировал стать фермером, но, поскольку денег на приобретение усадьбы не хватало, решил изучать протестантское богословие. Это не помешало вступить ему в 1924-м в НСДАП. В 1931 году священника назначили пастором евангелической общины престижного берлинского района Далем. Он по-прежнему поддерживал нацистов, считая, что Германии нужна сильная рука. В то время примерно половина немцев исповедовали католицизм, и столько же было протестантов-лютеран. При этом протестантская церковь явно играла на стороне НСДАП, в то время как среди католиков было больше оппозиционеров. Пастора даже хвалят в партийной прессе за военное прошлое и нацистское настоящее.

Однако Нимеллер запамятовал, что имеет дело с диктаторским режимом, планомерно берущим под контроль все сферы жизни общества, в том числе религиозную. Священник полагал, что церковь должна сохранять независимость, и стал высказывать крамольные, с точки зрения нацистов, мысли.

К еврейскому вопросу эта фронда не имела отношения, в те годы церковь пытается защитить от преследований лишь своих прихожан еврейского происхождения (то есть сменивших вероисповедование) либо евреев, состоящих в браке с арийцами. В остальном же пастыри согласны с нацистским тезисом о том, что евреи играют слишком большую роль в жизни Германии. В одной проповеди 1935 года Мартин подчеркнул: "Какова причина их наказания на протяжении тысяч лет? Дорогие братья, причину легко назвать: евреи распяли Христа!". Нимеллер явно разделял антисемитизм большинства консерваторов своего времени, хотя и выступил (вместе с другими пасторами) против главного идеолога национал-социалистов Альфреда Розенберга, за что был ненадолго задержан в 1935 году.

До поры до времени пастор оставался на свободе – не в последнюю очередь благодаря влиятельным друзьям из числа своих прихожан. Кроме того, он уже весьма известен и не обойден вниманием иностранной прессы.

Несмотря на это, 1 июля 1937 года Нимеллера снова арестовали – к тому моменту на него завели уже около 40 дел. Его арест вызвал волну солидарности внутри страны и за пределами Германии. 7 февраля 1938 года пастора приговорили к семи месяцам тюремного заключения, которые он уже отбыл до суда. Но выйти на свободу Мартину не дали – осужденный был тут же снова арестован гестапо и отправлен в концлагерь Заксенхаузен как "личный пленник" Адольфа Гитлера.

Буквально через год, с началом Второй мировой, пастор совершает необъяснимый с точки зрения будущего пацифиста поступок. Он просит фюрера разрешить ему снова стать в строй в качестве командира подводной лодки. Много лет спустя он оправдывал это тем, что, несмотря на религиозное сопротивление национал-социализму, оставался верным лютеранскому духу, неотъемлемая часть которого – борьба за немецкое отечество.

В 1941 году священника переводят в Дахау, где пребывали в заключении множество религиозных авторитетов со всей Европы. Однако, как особый узник, Нимеллер содержался в отдельном блоке, обитатели которого пользовались рядом льгот: их кормили значительно лучше, а двери камер не запирали, чтобы священники могли навещать друг друга в любое время.

Во время заключения теологический подход Нимеллера претерпел изменения. Он признал распятие Иисуса Христа событием для всех народов, утверждая, что церковь прежде всего должна работать над преодолением границ, рас и идеологий. Он также осознал роль, которую сыграла церковь в узурпации власти национал-социалистами.

Пытаясь сблизить Восточную и Западную Европу, Нимеллер посещает в 1952 году Москву, а в 1967 году ему присуждается Международная Ленинская премия мира. Во время войны во Вьетнаме пастор едет в эту страну и встречается с ее президентом Хо Ши Мином. С конца 1950-х он был одним из видных участников кампании за ядерное разоружение, а в 1967 году стал почетным президентом Всемирного совета мира.

После войны Нимеллер призывал протестантскую церковь Германии раскаяться за свое соучастие в преступлениях нацистского режима. В 1961 году он избирается одним из президентов Всемирного совета церквей.

В это время священник все чаще рассматривает политические решения с теологической точки зрения. Вопрос "Что Иисус сказал бы по этому поводу?" стал для него определяющим.

С 1960-х годов Нимеллера пытались вовлечь в процесс христианско-еврейского примирения и установления дипломатических отношений между ФРГ и Государством Израиль, но в данном случае пастор не спешил выступать миротворцем.

Тем интереснее появление евреев в его знаменитой фразе, которая родилась после посещения Дахау уже после войны. Приведенная в начале статьи цитата взята из речи священника, произнесенной на теологическом семинаре в Джорджии в 1959 году. Существует много вариантов этой фразы, но в реальности аресты шли в следующем порядке: коммунисты, социалисты, члены профсоюзов, евреи и церковные диссиденты, такие как пастор Нимеллер.

Евреи, возможно, отсутствовали в самой первой версии, но сейчас без третьей строки знаменитая цитата невозможна.

Что касается послевоенных взглядов Мартина Нимеллера, то в 1960-е – 1970-е его критиковали за близость к коммунистической идеологии. С 1974-го он возглавлял Ассоциацию отказников от военной службы, поддерживал внепарламентскую оппозицию и осуждал нарушения прав человека в ФРГ. И мало кто уже помнил, что начинал бравый офицер-подводник как правый экстремист, убежденный антисемит и сторонник восстановления монархии.

Следующая цитата

Когда они пришли за коммунистами, я молчал — я не был коммунистом.
Когда они пришли за социал-демократами, я молчал — я не был социал-демократом.
Когда они пришли за профсоюзными активистами, я молчал — я не был членом профсоюза.
Когда они пришли за мной — уже некому было заступиться за меня.

Оригинальный текст (нем.)

Als die Nazis die Kommunisten holten, habe ich geschwiegen; ich war ja kein Kommunist.
Als sie die Sozialdemokraten einsperrten, habe ich geschwiegen; ich war ja kein Sozialdemokrat.
Als sie die Gewerkschafter holten, habe ich geschwiegen; ich war ja kein Gewerkschafter.
Als sie mich holten, gab es keinen mehr, der protestieren konnte.

Следующая цитата

Когда нацисты забрали коммунистов,
Я молчал —
Я ведь не коммунист.

Когда они посадили всех левых,
Я молчал —
Я ведь не левый.

Когда они забрали всех профсоюзных деятелей,
Я не протестовал —
Я ведь не профсоюзный.

Когда они забрали всех евреев,
Я молчал —
Я ведь не еврей.

Когда они забрали меня,
Некому было протестовать.

Дубликаты не найдены

7 лет назад 7 лет назад да, так оно и будет, увы. И если кто-то и выйдет на Майдан - будут сносить из пулеметов под аплодисменты европейских дипломатов 7 лет назад В том-то и дело, что люди не молчали и протестовали.
А цитатку оставьте себе, тише всего молчат далеко не на Украине) показать ещё 0 комментариев Похожие посты 12 дней назад

Фото: Charu Chaturvedi / Unsplash

МВД Узбекистана: информация о конфликте в Ташкенте на национальной почве безосновательна

Также в полиции напомнили об ответственности за распространение информации, возбуждающей национальную вражду.

24 сентября сообщалось, что в Узбекистане правоохранители отказались возбуждать уголовное дело по факту избиения местными детьми русского мальчика. Конфликт попал на видео.

Показать полностью Эмоции 1 месяц назад

Посетитель выставки

Встреча с сирийцем, который жил в Алеппо, учился в России, а потом переехал в Европу.

Он вывалился на меня из темноты холодного осеннего вечера. Большой, весь в черном, с окладистой бородой. Говорил он с явным акцентом. С таким акцентом, как мне представлялось, говорили отрицательные персонажи советских фильмов про басмачей.

– Как бы мне посмотреть выставку в вашем центре?

Выставка в нашем центре, действительно, уже открылась, и посвящена она была Москве – в ее старых и новых ипостасях. Кто-то фотографировал Москву старую и черно-белую, кто-то писал столицу с натуры красками – новую и строящуюся. Работ было немного, и все они располагались в уютном и весьма компактном зале на втором этаже Российского центра науки и культуры.

Я с надеждой посмотрел на часы. Небольшая неувязка: было всего семь часов вечера, а во всех рекламных носителях указывалось, что выставка, без перерыва на обед, работает строго до восьми. Приходи и смотри в указанное время! Вот он и пришел, этот бородач, разбиравшийся в арабских цифрах не хуже, чем я. И пока он смотрел на меня, я смотрел на него, и в голове моей, после поступивших предостережений, роились самые черные видения.

– Так что, я могу посмотреть выставку? – спросил бородач со своим зловещим акцентом басмача.

– Конечно, – выдохнул я и пропустил посетителя вперед, а сам поплелся следом, ожидая самой худшей из провокаций.

Мы осматривали выставку вдвоем. Я старался смотреть только на его руки, которые сначала посетитель выставки держал в кармане, а потом скрестил на груди. Каждую фотографию визитер рассматривал, как мне казалось, слишком долго, иногда издавая губами какие-то ему лишь понятные звуки. И если бородач сейчас рванет одежду на себе…

Я был от этого настолько в приподнятом настроении, что предложил посетителю выставки отметить наше внезапное знакомство чашечкой кофе, благо уютная европейская кофейня с собственной пекарней находилась прямо напротив нашего культурного центра. Теперь передо мной был уже не грозный черный бородач из советских фильмов про басмачей, а всего-навсего любопытствующий иностранец с бородой, которого я минуту назад водил по выставке о Москве. Звали иностранца Гасан, и был он родом из древнего как мир города Алеппо.

В крошечном кафетерии я, наконец, смог разглядеть достаточно детально посетителя выставки: увидел я лицо немолодого человека с глазами и бородой звездочета из таинственной восточной сказки, которую читал в детстве.

– Не умеют в Европе готовить кофе, – сказал Гасан-звездочет, – не их это напиток! Когда у нас в Алеппо кто-то варил кофе, аромат распространялся на весь квартал. И что это был за аромат!

Я не знал, что ему на это ответить, так как европейский кофе мне нравился, а кофе, приготовленный в Алеппо, я никогда не пил. Поэтому я спросил, откуда Гасан так хорошо говорит по-русски. Оказалось, много лет назад он учился в Москве.

– Изучал строительное дело. Шесть лет провел в вашей столице. Год – на языковых курсах, а потом пять лет посещал занятия на факультете гражданского и промышленного строительства в МИСИ.

– Вам понравилась наша выставка о Москве?

– Как может не нравиться собственная юность, когда ты молод и любые проблемы преодолеваешь легко и с улыбкой? Юность – это и есть моя Москва. Мы жили в общежитии, небогато, но весело. Представители более 20 национальностей из более чем 20 стран. И все дружили, и никто никого не чурался. Раз в месяц мы стихийно устраивали дегустацию национальных кухонь. Я готовил булгур с овощами. Ты даже не знаешь, что это за блюдо! А это очень простое и питательное блюдо. Овощи я всегда покупал в Москве, а особенную крупу для этого кушанья мне присылали из Сирии.

Гасан задумался, а потом произнес почти по слогам:

– Ду-ди-н-ка. Ты там бывал? Нет? Вот и я там никогда не был. Говорят, там очень холодно!

Пока мы допивали кофе, Гасан поведал, что, вернувшись в Сирию, он женился, основал небольшую строительную фирму, которая просуществовала вплоть до начала войны. Война разрушила не только его бизнес, но и отчий дом, и всё, что ему было дорого. Уже три года житель древнего как мир Алеппо живет в Европе, в тихой и зимой не особенно теплой стране. Живет воспоминаниями, потому что из светлого война оставила ему только их. К счастью, год назад ему удалось перевезти сюда свою семью. Жить стало чуть полегче.

Он говорил, а мне стало как-то не по себе, скорее, очень стыдно и за свой страх, и за свою мнительность, и за то, что живем мы теперь в таком подозрительном и пугающем мире, в котором светлым пятном остаются одни воспоминания.

Гасан говорил по-русски, иногда коверкая слова и путая падежи, порой смягчая твердые гласные. Но говорил он с певучим акцентом доброго восточного звездочета с таинственных берегов далекого Леванта.

Автор: Юрий Корнблит, сотрудник Российского центра науки и культуры в Будапеште 2015–2019 гг. 22 декабря 2020 года его не стало. Соболезнуем родным и близким.

Читайте также: