Бруно шульц коричные лавки цитаты
Обновлено: 07.11.2024
Бруно Шульц — польский художник, писатель еврейского происхождения. Родился в Дрогобыче в 1892 году в семье Иакова Шульца, владельца мануфактурной лавки. Реалии захолустного Дрогобыча, его лавки, кривые улочки, театр, гимназия станут для Шульца постоянным источником вдохновения. Детство писателя оказало решающее влияние на всю последующую жизнь. Представления Бруно о любви, гармонии в человеческих отношениях, сложившиеся в детские годы, остались впечатанными в сознание навсегда, приобретя в творчестве писателя смысл неких мифологических знаков. В ближайшем окружении Бруно преобладала смесь многих языков — немецкого, русского, польского, идиш. В родительском доме предпочитали польский и немецкий. Во время учёбы в гимназии Дрогобыча им. Франца Иосифа будущий писатель обретает свой язык, преодолевая «косноязычие» окружающей среды. Гимназию юноша заканчивает с несомненными успехами в польском языке и рисовании. Получив рекомендацию в университет, он, вняв настоянию родителей, поступает во Львовский политехнический институт на архитектурное отделение, но Первая мировая война прерывает обучение. В 1917 году семья переезжает в Вену, где Шульц посещает Венскую академию изящных искусств. С этого времени рисование – главное дело его жизни, а в 1924 году Бруно приступает к работе учителем рисования в гимназии Владислава Ягеллы в Дрогобыче. В середине 20-х годов Шульц в Закопане знакомится с писателем Владиславом Рифом и прозаиком Деборой Фогель. Свою переписку с ними позже перерабатывает и на их основе пишет дебютную книгу «Коричные лавки», которая была издана в 1933 году. Дебют Шульца как писателя становится литературной сенсацией. В 1935 году Шульц пишет эссе «Мифологизация реальности», которое считает своим программным произведением. Бруно начинает работу над вторым романом («Санаторий под клепсидрой», 1937), начинает переводить «Процесс» Франца Кафки. Предприняв неудачные попытки организовать художественную персональную выставку в Париже и издать «Коричные лавки» во Франции и Италии, в 1939 году Шульц впадает в депрессию, а после нападения Германии на Польшу становится самым мучительным для писателя. Дрогобыч несколько раз переходит от немцев к советским. Летом 1941 года город надолго оккупируют немцы, и полтора года Шульц, психически и физически истощенный, проводит в гетто. В 1942 году его застрелил на улице офицер СС.
Следующая цитата
Бру́но Шульц — польский писатель и художник еврейского происхождения. Наиболее известен сборниками рассказов «Коричные лавки» и «Санатория под клепсидрой». Жил и работал в Дрогобыче, где его творчеству посвящён литературный музей.
Следующая цитата
"Коричные лавки" (1934) Бруно Шульца производят невероятное впечатление. Настолько странное, что поначалу не понятно даже, нравится или не нравится этот калейдоскоп, напластования, сукцессия слов. "Я паразитирую на метафорах", — писал Бруно Шульц о своей прозе.
Обложка "Коричных лавок" с рисунком Бруно Шульца, который был не только писателем, но и художником Обложка "Коричных лавок" с рисунком Бруно Шульца, который был не только писателем, но и художникомВ "Коричных лавках" сюжет с характерами отступают, превращаясь в детали, на фоне прозы второстепенные. А проза предстает стихией. Местами непонятно из-за редких слов, например: " Экземплификация загадки жизни ", или потому, что знакомые слова сводятся в обескураживающем порядке: " проснуться трансцендентно рано ". Язык кажется перегруженным. Словесное изобилие почти пугает, как высоченная гора, на которую надо взобраться в жару или под дождем:
Ах! Куда же подевалось щебечущее почкование, плодоношение, поспешное и небывалое в букетах ламп этих, из которых, как из взрывающихся волшебных тортов, выпархивали крылатые фантасмагории, дробя воздух талиями магических карт, осыпая их цветными аплодисментами, сыплющимися сплошной чешуей лазури, павлиньей, попугайной зелени, металлическими отблесками, прочерчивая в воздухе линии и арабески, мерцающие следы полетов и кружений, распахивая цветные веера трепета, долго потом не исчезавшие из богатого и блистающего воздуха.
Читать трудно. Понять — еще труднее. Далеко не каждая фраза поддается с первого раза. Но когда в этом словарном море, грозящем утопить, начинаешь улавливать и разбирать образы. Ухитряешься, например, угадать и прочувствовать щенка.
Передвигался он нескладно, катясь боком и наискось в неопределенном направлении, по линии несколько пьяной и неясной. Доминантой же его настроения была некая изначальная и неотчетливая печаль, сиротство, беспомощность и неспособность заполнить пустоту жизни между сенсациями кормежки.
. все это начинает казаться пленительным. А перед мастерством переводчика хочется снять шляпу, в смысле, выразить глубочайшее почтение.
Бруно Шульц, "Забавы в саду", фото: Краковский национальный музей Бруно Шульц, "Забавы в саду", фото: Краковский национальный музейТого, как написана это книга, ее формы, самой по себе достаточно для чтения. Особенно, если интересоваться поэтикой модернизма. На Западе Бруно Шульца называют гением, его "Коричные лавки" — эталонным образцом модернизма в литературе, а 1992 год был объявлен ЮНЕСКО "Годом Бруно Шульца".
Но, помимо формы в ней есть и сюжет, и герои, и множественность тем, и поэтизация реальности. Она рассказывает о детстве, отце, провинциальном городке и его обитателях. О городских сумасшедших, женских ножках, птицах и забытых комнатах. О взаимопроникновении эгоистического сознания и картины мира, о нелинейном течении времени, об антитезе мужского и женского начала, о демиургах и буйстве материи, о возникновении разных форм жизни, о мечтах и реальности.
Но чужие отзывы тут скорей любопытны, нежели полезны. "Коричные лавки" — книга, в который каждый прочтет собственную историю, не похожую на истории других читателей. Попробуйте обязательно! Даже если не захочется дочитывать до конца, получите незабываемый читательский опыт.
Следующая цитата
Она идет совсем обыкновенно — не с преувеличенной грацией, но с простотою, берущей за сердце, и сердце замирает от счастья, что можно вот так просто быть Бианкой, безо всяких уловок и без какого-либо усилия.
Однажды она медленно вскинула на меня глаза, и мудрость этого взгляда проникла меня насквозь, пронзила навылет, как стрела. Я понял тогда, что ничто от нее не скрыто, что она с самого начала знает все мои мысли. С этого момента я предоставил себя в ее распоряжение безгранично и безраздельно. Она приняла это едва заметным взмахом век. Все произошло без слова, на ходу, в одном взгляде.
b2213430062 цитирует 7 месяцев назад
Видно, не стать нас было на что-то большее, чем картонная имитация, чем фотомонтаж, составленный из вырезок лежалых прошлогодних газет.
Офелия цитирует 9 месяцев назад
Я стоял, привалясь к нему боком, и глядел на эти нежные тела человеческие отчужденными, невидящими глазами, как вдруг флюид неотчетливого возбуждения, которым внезапно помутился воздух, достиг меня и прошел ознобом тревоги, волной внезапного постижения.
Анастасия цитирует 2 года назад
Обстановка в Санатории с каждым днем все невыносимей. Нетрудно понять, что мы попали в ловушку. С момента моего приезда, когда гостю оказали как бы видимость радушного обхождения, администрация Санатории ничего почти не предприняла, чтобы создать ощущение хоть какой-то заботы. Мы попросту предоставлены сами себе. Никому нет дела до наших обстоятельств. Я давно обнаружил, что провода электрического звонка оборваны над дверью и никуда не ведут. Прислуги не видно. Коридоры днем и ночью погружены в темноту и тишину. Я сильно подозреваю, что мы в Санатории единственные постояльцы, что таинственные и тактичные гримаски, с какими горничная, входя или выходя, притворяет двери комнат, всего-навсего — мистификация.
Читайте также: