Алиса убивает любимых цитаты
Обновлено: 16.05.2024
Саша Карин
АЛИСА УБИВАЕТ ЛЮБИМЫХ
Обложка: Дарья Москаленко
И где-то хлопнет дверь,
И дрогнут провода.
Привет! Мы будем счастливы теперь
Сплин. «Романс»
«Мы с тобой уроды, просто больные, никому не нужные уроды», – сказала Алиса. А потом мы с ней выкинули холодильник из окна.
1.
Я заболел две осени назад, когда попал в клуб самоубийц и встретил Алису. Перед тем, как все началось, в тот год, в начале серого московского сентября, внутри у меня было пусто, и я всерьез подумывал, как бы лучше и безболезненней со всем покончить. Хорошо помню вечер, когда твердо все для себя решил. Я сидел один в окружении стен, час или два, неподвижно и безо всяких мыслей. Все вокруг меня было мертво, и сам я был мертв. Мое одиночество давно уже стало темным, тяжелым и глухим, и я, как мне казалось, дошел уже до точки невозврата. Впав в то последнее состояние, когда не мог думать уже ни о чем, кроме как о поиске идеального выхода, я мечтал только о мгновенном и, желательно, безболезненном выкидыше с планеты, но боялся облажаться и остаться до конца дней слюнявым овощем, прикованным к больничной койке. Только это меня и сдерживало, вернее, это просто сводило меня с ума, и долгое время я не мог решиться перейти черту из-за страха открыть после всего глаза и понять, что ничего не кончено.
Бывает, что-то – no escaping gravity, как сказала бы Алиса – будто держит тебя за руку и никак не хочет отпускать на тот свет. Я знал это, потому что уже был свидетелем таких неудач. Как-то моя соседка по лестничной клетке спрыгнула с одиннадцатого этажа, упала в снег и осталась жива. После этого я стал часто видеть ее днем: она сидела на лавке у подъезда, всегда на одном и том же месте, иногда даже здоровалась со мной, но чаще – просто сидела, не двигаясь, и молчала, погруженная в остатки мыслей. Ходила она сама, но опиралась на трость, а голос у нее все время был пьяный. Завела себе двух мелких собак, которых постоянно выгуливала, и хрипло кричала на кого-то по ночам за стеной. Странная, полуживая и полумертвая, она стала безобидным призраком нашего дома, с существованием которого всем приходилось мириться. Для меня она, вероятно, уже навсегда останется частью той скамейки у подъезда, что при выходе нужно было быстрее проскочить, не поднимая глаз.
Следующая цитата
- ЖАНРЫ 360
- АВТОРЫ 277 221
- КНИГИ 653 863
- СЕРИИ 25 022
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 611 311
ЛитМир - Электронная Библиотека > Же Саша > Алиса убивает любимых (СИ)
Добавить похожую книгу
Автор: Демина Карина
Похожа
Непохожа
Автор: "Gannel"
Похожа
Непохожа
Автор: Балмер Генри Кеннет
Похожа
Непохожа
Алиса убивает любимых (СИ)
Автор: Же Саша
Количество страниц: 23
Книга закончена
Язык книги: Русский
Язык оригинальной книги: Русский
Выберите формат скачивания:
| fb2 | QR код | Размер: 242,2 Кбайт | Добавлено 19 апреля 2015, 22:29 |
«Алиса убивает любимых» – это художественный роман*, в котором от лица восемнадцатилетнего главного героя рассказывается о событиях одной осени из его жизни: об отношениях со странной девушкой Алисой, мечтающей покончить с собой; о вечерах, проведенных вместе в подвале клуба самоубийц, где таинственная «Первая» – женщина, похожая на змею – помогает перейти последнюю черту тем, кто, по ее мнению, этого достоин.
Следующая цитата
«Первый шаг к решению проблемы – это признание ее», – говорила женщина в неформальной одежде, которая проводила все эти сеансы. «Все мы здесь равны, потому боремся с одним недугом, я ваш друг, а не враг». И она смотрела на нас и улыбалась, но за этой улыбкой читалось мертвое безразличие. Каждый раз, когда приходила моя очередь, я специально во всех красках и подробностях описывал свои кетаминовые приходы, закатывал глаза и говорил, как сильно я мечтаю о дозе, клялся, что как только меня выпустят, я сразу найду, где бы вмазаться, и всех присутствующих приглашал присоединиться ко мне, чтобы устроить крышесносный рейв. После такого у женщины в неформальной одежде, считавшей себя нашим другом, в глазах вспыхивали ужас и презрение, а меня это чертовски забавляло. Я уже смирился с тем, что весь мир вокруг меня был одним большим клубом самоубийц, в котором одни умирали, а другие были обречены жить несмотря ни на что. Я смирился с тем, что бродил по замкнутому кругу.
В клинике я не провел ни дня без мысли об Алисе, но боль вскоре стала тупой, а потом и вовсе исчезла, оставив после себя дыру, которую мне, наверно, уже не заполнить. Все на свете можно пережить – вот, что я тогда понял. Иногда переживаешь даже быстрее, чем думаешь. И это, пожалуй, самое плохое из того, что я узнал о жизни. Я был просто обречен пережить смерть Алисы.
В клинике мне исполнилось девятнадцать, но это был уже не прежний я, а кто-то совсем другой – полумертвый и полуживой. Восемнадцатилетний я, тот, которым я был когда-то, перегорел, сгнил, исчез навсегда, прыгнул с плотины вместе с девушкой, в которую я был влюблен. Никто меня не понимал, некому было рассказать, что творилось у меня внутри. Зато на день рождения на деньги моих родителей мне устроили неплохой праздник за больничной решеткой: с тортом и газировкой. Черт, до чего же глупой мне казалась моя жизнь!
Через какое-то время меня все-таки выписали. Была зима, не помню, какой месяц. Все было в снегу, ни одного поганого осеннего листа – и я впервые за много недель смог спокойно вздохнуть. Приехал домой к родителям, соврал им, что продолжу учебу, повесил Алисину картину на стену… Я даже удивился, как легко все вернулось в некое подобие нормального существования. А потом, случайно наткнувшись на старую новостную статью, я узнал, что в конце ноября в нескольких километрах вниз по течению той реки, недалеко от плотины, нашли труп девушки. Тело застряло в бетонной трубе, слив был забит осенними листьями. Та самая Алиса, которая прикрывала рот рукой, когда смеялась, застряла в бетонной трубе. И это была последняя нота нашего химического романса.
С тех пор прошло два года, а я все еще жив: жру, сру и брожу туда-сюда. Все так же убиваю себя и своих любимых. Вот уже вторую осень я прячусь за своими ненадежными керамзитобетонными стенами, скрываясь от того, что было, и не выхожу из дома, пока не пройдет последний осенний дождь.
P.S.
Чтобы написать эту историю, я закрылся от всех на три недели. Я писал быстро и почти ничего не менял впоследствии, потому что все уже было у меня в голове, мне просто оставалось вывалить свои чувства на вордовские страницы. Не думаю, что в этом есть какая-то литературная ценность, я стремился только поделиться своими мыслями и эмоциями, переполнявшими меня в восемнадцать лет. Я рад, что мой поток сознания теперь имеет какую-то форму, и даже если я однажды догорю, окончательно повзрослею и стану другим человеком, то смогу хотя бы вспомнить о своих чувствах перечитав написанное.
Я долго думал лишь над названием, среди вариантов были: «Убей своих любимых», «Клуб Самоубийц», «Special K», «Меланхолия» или даже – «Бетонная Меланхолия в Розовых Слонах». Ни одно из этих названий в итоге не подошло по разным причинам.
Описанное во многом автобиографично и произошло со мной сразу после того, как я по собственному желанию отчислился с первого курса филфака, чтобы посвятить себя музыке, к которой у меня, к сожалению, не было никаких способностей. Меня это, впрочем, не сильно волновало, ведь мне тогда было восемнадцать, мне было плевать на образование, карьеру и деньги. Все горело у меня внутри, я критично воспринимал окружающий мир и смутно мечтал о чем-то прекрасном и великом. Многие мои друзья тоже в то время побросали универы и до сих пор перебиваются, кто как умеет. Наверно, нам казалось, что весь мир лежал у наших ног и что так будет всегда.
Одно время я подрабатывал, чтобы хоть чем-то заняться и купить свою независимость, а в свободное время просто слушал музыку, мечтал, бродил по городу, по самым мрачным и глухим его местам – по пустырям и свалкам, которые теперь, несколько лет спустя, застраивают новыми церквями и торговыми центрами. Эта эстетика отвратительного преследовала меня с самого рождения, как, вероятно, и все мое поколение, появившееся на свет после распада Союза и породившее взрыв субкультур. В то время, пару лет назад, я отчаянно пытался найти людей с такими же бетонными крыльями, как у меня, слушавших такую же депрессивную музыку, страдающих от такого же непонимания. Тогда же я встретил девушку, которой сначала и хотел посвятить эту книгу. С этой девушкой у меня ничего не вышло по многим причинам, но прежде всего из-за того, что я был совсем ребенком, да и, кажется, до сих пор еще до конца не вырос. Может быть, так происходит со всеми, кто ищет себя, не знаю, но я действительно был просто чертовски странный тип, думал только о себе и все время летал где-то в облаках.
Следующая цитата
Первая внимательно на меня посмотрела, а потом улыбнулась одной из самый жутких улыбок, что я видел, и сказала: «А сам ты, значит, считаешь себя сильным?». Я пытался найти ответ, но она не дала мне времени, сделала несколько уверенных шагов в мою сторону и начала шипеть, будто вся окончательно превратилась в змею: ее холодные глаза засверкали в свете фонаря, язык будто раздвоился, так быстро она начала говорить. «Я знаю таких, как ты. Слышишь? Знаю, знаю! – Она просто затараторила на нечеловеческой скорости. – Ты хочешь жить, так и живи, сопляк, а другим не мешай делать свой выбор! Ноешь, что подружка не дает? Угадала?».
Я испытал какой-то мистический страх и чуть ли не вжался в стену. Первая усмехнулась, она все сверлила меня своими сумасшедшими глазами, не моргая и не отводя фонарь от моего лица. Этот фонарь трясся у нее в руке, стрелял во все стороны светом, и я знал, что от этого розовый слон сейчас радостно пляшет на стене за моей спиной, злорадный сукин сын. «Мир не крутится вокруг твоих потребностей и вокруг твоего члена! Твои проблемки с проблемами других и рядом не стоят, понял? Не лезь со своей подростковой чушью к тем, у кого уже ничего нет и терять нечего. Если кто-то действительно хочет умереть, то он умирает, и никак его не спасти, если он принял решение! А ты. Знаю я таких, как ты. Ты никогда не решишься покончить с жизнью. У тебя кишка для этого тонка, понял?!» Она вдруг застыла, все так же не моргая, с фонарем наперевес напротив меня, как будто ждала моего ответа. Я промямлил: «Понял».
И тут Первая как по волшебству опять изменилась в лице, оно у нее приняло привычное мертвое и вместе с тем ласковое выражение. Мне показалось даже, что она мне по-дружески подмигнула: «Ну вот и хорошо. Извини, что не могу выполнить твою просьбу, мне правда очень жаль. На ночь, я так понимаю, послушать других ты не останешься?». Я покачал головой.
Долбанутая тетка. Дрожь берет, как о ней вспоминаю. Но она была права, от этого все становится еще ужасней.
23.
Предчувствие чего-то страшного преследовало меня всю дорогу обратно в Алисину квартиру, и я хотел добраться побыстрее. Я почти бежал по этим бесконечным одинаковым улицам, засыпанным осенними листьями, как будто их каждое утро поставляли в город на грузовиках. Когда внутри погано, когда кажется, что даже собственные мысли какие-то чужие, противно становится от того, что вокруг продолжается жизнь. Все было зря: моя ложь, мои поездки туда-сюда. Во всех этих жалких попытках не было никакого смысла – с каждой секундой я терял Алису. Только теперь я это понял: нужно было просто остаться с ней, быть с ней рядом, как я сам этого хотел. Моя жизнь рассыпалась под моими насквозь промокшими ногами в убитых кедах, на душе скреблись кошки – с таким настроением я возвращался поздним вечером в квартиру с голыми стенами. Мне, уставшему и потерянному, было отвратительно смотреть на шатающихся повсюду подбухнувших веселых и живых людей. Я задержался всего на минуту, чтобы стрельнуть сигарету на остановке и одной затяжкой сжег ее до фильтра. Эта минута, если бы я тогда не потратил ее так глупо, изменило бы это что-нибудь? Мне страшно думать о таком.
Я выкурил сигарету, а когда поднялся на этаж, то понял, что Алисы нет. Потом я потратил еще одну минуту, цену которой не знал, чтобы на всякий случай проверить ванную комнату, в которой не было воды, и кухню, на которой мы никогда ничего не готовили. Разумеется, все было без толку – Алисы не было нигде, она ушла. Квартира была пуста, а на полу, заваленном пустыми ампулами и залитом нашей с Алисой кровью, лежала записка. В этот момент, когда увидел этот клочок бумаги, я точно помню, что уже знал, что там написано. Я поднял листок и, прочитав его, будто постарел на целую жизнь.
Алиса не стала заряжать плеер у консьержки. Алиса знала, что ампул у нас не было, что я ей соврал. Алиса попрощалась со мной в лифте, подождала, пока я уйду, а потом – пошла на плотину. Алиса писала, что будет ждать меня там до 23:00 нашего последнего субботнего вечера, нашей последней ночи откровений, чтобы мы вместе, как я ей обещал, взявшись за руки, спрыгнули вниз и разбились о бетонные утесы. Чтобы быть счастливыми теперь и навсегда. А если бы я не пришел на плотину, то она оставила бы меня в покое и покончила бы со всем сама. Вот что писала Алиса.
Читайте также: