Я русский а я американский анекдот
Обновлено: 22.11.2024
Брежнев вызвал врача и жалуется на непроходимость.
- Ну-ка давайте Вас осмотрим. Э, да у вас, Леонид Ильич, и отверстия-то нет! Зализали начисто .
Можно ли яйца красить кисточкой ?
-Можно, если муж не боится щекотки.
Слоны прекрасно перетаскивают бревна.Так,по подсчетам специалистов,один слон с успехом заменяет тридцать четыре Ленина!
Скоро лето,всех касается:
Молодая пара после прогулки по лесу решила развлечься прямо в кустах.
После того, как все случилось, парень видит на дереве кукушку и предлагает:
- Давай, спросим, сколько нам жить осталось.
Девушка соглашается.
- Кукушка, сколько нам жить осталось?
- Ку-ку. . .
- А почему так мало?!
Кукушка, назидательно:
- Будете на сырой земле трахаться, и столько не протянете!
Весна, лес, Маугли и Багира.
Маугли: - Багира, что со мной? Мне хочется уйти далеко-далеко, спрятаться глубоко-глубоко, сидеть тихо-тихо. Может это любовь?
Багира: - Все просто, Маугли! Это весенний призыв в армию!
Приказ главнокомандующего ВС Украины:
В связи с недостатком продовольствия в Народной армии Украины, а также празднованием праздника Пасхи, дать каждому военнослужащему по яйцу.
Вот этой палкой.
Только заезжая вечером во дворы, понимаешь истинный смысл фразы « Охуеть, не встать!»
- А в какие часы принимает депутат?
- Ну, в первый раз - в часов двенадцать дня. Грамм 150 коньячку. А дальше - как пойдёт.
Выходные удались, если в понедельник ты наливаешь чай, держа кружку под наклоном, что бы не пенилось.
23 февраля Штирлиц с буденовкой с флагом России,пел песню о секундах и строевым шагом шел по майдану. Как некогда он близок был к провалу.
А знаете, как новые русские отмечают Пасху? Они раскрашивают свои тачки в разные цвета и стукаются ими.
С праздником Пасхи - Воскресением Христовым!
Штирлиц открыл офис Бреннана в СБУ. Из двери вылетел Парубий. "Пронесло",- подумал Штирлиц. "Тебя бы так пронесло!"- подумал Парубий.
Закон подлости — единственный закон работающий в России.
- Штирлиц, Вы еврей!
- Что Вы, Парубий, я русский.
- А я - американский.
Парубий шел по верхнему этажу СБУ и увидел Штирлица, стоящего перед дверью Бреннана. "Штирлиц, что Вы здесь делаете?" - "Трамвая жду." Пройдя еще немного, Парубий обернулся. Штирлица не было.
"Видимо дождался," - решил Парубий.
Разговаривают два армянина:
- У тебя сын родился, да?
- Да!
- В честь кого назвал?
- В честь первого космонавта Гагарина.
- Юрик, что ли?
- Нет, Гагарик!
- Вовочка, ты уже школьник?
- Нет, я ещё садист. В садик хожу.
Штирлиц подошел к майдану, и чтобы не привлекать внимания, пересек его по-пластунски.
В лесу.
- Ку-ку, ку-ку, ку-ку…
- Кукушка, скоро лето?
- А ку-куй его знает…
Штирлиц глядел на Парубия с вызовом. Парубий перечитывал полученный из Штатов вызов и заливался счастливым смехом.
Весной идёт мужик по лесу и видит – девочка на берёзе на зубах висит. Он:
- Девочка, ты что делаешь?
- Шок пью!
- Если два российских батальона ВДВ вторгнутся на территорию Украины, как вы думаете, сколько дойдет до Киева?
- Думаю. дивизий десять. плюс ополчение.
Бессонную ночь мы провели вдвоём: я и комар. Он всю ночь пил и пел, а я ему аплодировала.
Если вы семьёй выехали на природу, то в незнакомый водоём надо заходить постепенно: сначала тёща, потом жена…
- Любимая, какие у тебя самые эрогенные зоны?
- Ладошки! Кладёшь в них по 100 долларов, и я сразу становлюсь вся такая возбуждённая-возбуждённая!
Чапаев побывал во Франции. Петька спрашивает:
- Василий Иванович, а как будет по-французски «женщина»?
- Ля фам!
- Красиво! А как «много женщин»?
- Ба бьё!
Автомобиль - это уже не роскошь. Роскошь - это уже бензин.
Сплетница Варвара не только видела краем глаза, слышала краем уха, но и думала краем мозга.
Если я улыбаюсь вам, это ещё вовсе не означает, что я рад вас видеть.
Может быть, я только что представил, как вас по асфальту каток размазал.
- На первом свидании она смотрела на меня и молчала. На втором говорила, что я симпатичный. На третьем стала строить планы на будущее, на четвёртом уже о свадьбе заговорила. А я сидел и молчал, испуганно глядя на её руки.
- Почему?
- Ну и что я мог сказать, сидя с открытым ртом в кресле стоматолога?
Муж, чтобы успокоить сынишку, решил в шутку попугать его:
- Раз ты балуешься, шумишь и разбрасываешь игрушки, то знай: больше я не твой папа!
Жена с кухни услышала только окончание фразы и с ужасом подумала:
"Я пропала! Он сделал анализ ДНК!".
Начинающий композитор решил сочинить вальс. Взял плёнку с записью вальса Дунаевского, проиграл задом наперёд и принёс запись в Союз композиторов.
Там эту запись прослушали и выгнали его, сказав: "Это же Штраус!".
Мужик пришел в больничку на прием к терапевту:
- Ну, на что жалуемся, больной?
- Да вот, доктор, температура, кашель, насморк.
- Так-так, больной. Раздевайтесь!
- Как, доктор, до пояса?
- Нет, больной, догола!
Во блин, думет мужик, ну ладно, разделся.
Врач взял ему, покрасил левое яйцо зеленкой, записал что-то ему в карточку и говорит:
- Так, больной, одевайтесь, идите сейчас в кабинет напротив к моему коллеге, он вас дообследует.
Мужик оделся, поел в кабинет напротив. Заходит, дает другому врачу свою карточку и говорит:
- Меня к вам из соседнего кабинета направили дообследоваться
Врач почитал его карточку и говорит:
- Так, больной, раздевайтесь
- Как, доктор, до пояса?
- Нет, больной, догола!
Во блин, думет мужик, ну ладно, разделся.
Врач взял ему, покрасил правое яйцо йодом, записал что-то ему в карточку и говорит:
- Сейчас одевайтесь, идите обратно к тому врачу, он вам там все выпишет, что нужно
Мужик оделся, вышел в коридор, идет, думает: "Что же они там мне понаписали?"
Открывает карточку, читает:
"Христос воскрес, Конрад Карлович!"
"Воистину воскрес, Иван Степанович!"
Следующий анекдот
Источник изображения: beiunsinhamburg.de
Всю жизнь я уверенно врал, что живу без комплексов. Нету никаких комплексов: я сильный, независимый, высокий, здоровый, я нравлюсь людям, и я ни разу не слышал призывов бить меня, чтобы спасать Россию… На эту же милую тему помню свой собственный крик-скандал, который поднял на бывшую жену 21 год назад… Собрали в школе родителей: дочь шла в первый класс, и вот учитель-старичок просит заполнять анкеты… Ясно даже младенцу, что советский народ завтра откажется строить свой любимый коммунизм, если я сегодня откажусь назвать национальность моего ребенка. Скандал я поднял из-за жены. Она требовала писать “русская”, хотя наши родители, кроме ее мамы, были евреи. Мне стыдно не того, что мы написали неправду. Мне стыдно сегодня, что я не настоял на своем 21 год назад, потому что я втайне радовался за дочку. Как говорили истинно верующие: “Не мы, так хоть дети детей наших”…
Отец рассказывает… “В 1952 году, в разгар “дела врачей”, – срочное собрание в издательстве. Директор по-деловому опрашивает всех завредов: сколько у нас евреев? “Наверху” требуют отчета, вы понимаете. И я, единственный еврей из зав. редакциями, тоже киваю. Тоже понимаю. И спокойно отвечаю: 33 и 3 десятых процента евреев в моей редакции. А представь себе, что я, как честный человек, стал бы кричать, возмущаться, вышел бы из партии, вышел бы из себя – глупо, самоубийство! Что было делать. ” Что было делать…
Мы все, повязаны особым видом независимости: мы не зависим от культуры. А чем выше забрался – тем больше независимости. А если уж начальник – скрытый еврей… пиши пропало. В киностудии “Экран”, где делали телефильмы, все сотни, тысячи работников знали, что главный редактор – скрытый еврей. Фамилия вроде на “ин” кончается, но с этого все и начинается… Вдвойне подхалим перед высшими чинами, вдвойне суров со своими, вдвойне хитер и осторожен, а уж как бдителен в национальном вопросе – это я и на своей шкуре познал. Режиссеры жаловались по секрету: лопнул наш роман, не дают мне тебя на главную роль, говорят, главный запретил… ты меня не выдавай, но это не мы зарубили твое участие в фильме (то есть не киногруппы в Москве, в Киеве, в Молдове, в Свердловске) это он, главный… но если ты меня выдать – сам знаешь, что мне будет… Вдвойне советским был А. Чаковский – особенно когда его газета “Литературка” выступала против мифологического “сионизма” или утопической “израильской агрессии”. Прелестный анекдот был на тему лицемерия евреев-начальников. Валентин Зорин как-то в Вашингтоне, отдыхая от гневных трудов по разоблачению дяди Сэма, беседует с большим человеком – Генри Киссинджером. Слово за слово, заговорили о национальном вопросе в СССР. “А вы кто по национальности?” – спрашивает Киссинджер у Зорина.
“Я – русский. А вы?” – “А я – американский”, – ответил нескрытный госсекретарь. … Была зима застойного времени. Где-то 75 – 77-й год, допустим. В Переделкине – огромные белые сугробы. Мы гуляем по узкой тропинке. Андрей Вознесенский полушутя перечисляет великих поэтов XX века и подводит весело итог: мол, из настоящих гениев России чистокровных осталось только двое я и Володя Высоцкий. Тут он услышал мое возражение (“огорчу тебя, Андрей, – ты в полном одиночестве”) и от изумления упал в сугроб. Я рассказал тогда же этот анекдот Высоцкому, он не засмеялся, только улыбнулся… Но всерьез выразился абсолютно согласно и с моим тогдашним правилом: я не могу себя считать никем другим, я только русский – по языку, по чувствам, по работе, по мыслям и по всему. Если бы мы жили в нормальной стране, а не в “стране рабов, стране господ”, вопрос этот считался бы идиотским или сволочным: “Кто вы по национальности?”…
Я искренне, до глубины души ощущал себя до недавнего времени русским (а если и евреем, то примерно настолько же, насколько и татарином, армянином, цыганом). Но вот мой приятель физик Саша Филиппов из-за своих смуглых черт лица и из-за повышенной нервозности строителей коммунизма в Обнинске был кем-то назван евреем. И Саша, зависимый от культуры человек, устыдился отрицать заведомую неправду. “Да, я еврей. А что?” И Виктор Некрасов, истинно русский интеллигент, не отрицал, когда его “обвиняли” в еврействе. “Зачем, Виктор Платонович, – спросил я еще в Киеве в 1971 году, – ведь это неправда?” (По известной традиции диаспоры, я втайне льстил себя надеждой прибавить к “нашему полку” еще одного великого человека.) “А при чем здесь, скажи мне, правда или неправда, если я еврей для них за мою речь у Бабьего Яра? Если они евреем называют любого, кто против них? Любого, кто на них не похож?”
И Виктор Платонович был тысячу раз прав, ибо когда антисемитизм вылез из подтекста в речи наших самодеятельных фашистов, там сразу зазвенели имена приговоренных к еврейству Сахарова, Лихачева, Евтушенко, Черниченко, Карякина, Старовойтовой…
Видный советский антисемит С.Лапин, самодержец телевидения, удивлял “интеллигентов” своим многолетним пристрастием к режиссеру А.Эфросу. “Как это так – Лапин, и вдруг такая любовь к еврею?” Но в этой паршивой игре Эфрос для Лапина не был евреем, для него как раз Любимов, Высоцкий,Визбор, Окуджава, Галич – эти да, эти евреи, “невзирая на лица”… Георгий Товстоногов отлично знал, по каким случаям он был для них “евреем”, а по каким – “русским”. И Олег Ефремов знал, за что и когда впадал в “еврейство”, а за что – подымался до “высокого” звания “свой”… Мой друг, художник, в тяжкие дни таганской сумятицы, выразил свое потрясение А. В. Эфросом особым образом: “Как же он мог, будучи евреем, дать себя так провести? Ведь он кинул кость антисемитам!” И я лишний раз поразился мудрости художника, когда через месяц после моей мрачной речи в день “коронации” нового главрежа мне пришло вдруг по почте письмо. Авторы письма в грязных выражениях, хотя и белым доморощенным стихом, сообщали, что я – герой ордена Георгия Победоносца, чтобы я ничего не боялся отныне, ибо Бог Руси Великой – с нами, и он поможет нам в борьбе с… жидовским поросенком… топчущим своими… словом, мерзейшая галиматья.
Властители партии и народа даровали, кому хотели, титулы “своих” и “чужих”, а теперь и самые низы черносотенного дна объявляли “чужого” меня – “своим”, по прихоти паршивых игрищ.
Мне стыдно за мой стыд – называть имена дедов: Моисей Яковлевич и Лев Аронович.
Я был рад услышать от коллеги коего отца, что, когда в институте, на совете, кто-то из кураторов “сверху” подчеркнуто произнес одобрение “профессору Смехову Борису Михайловивичу”, отец резко отозвался с места: “Моисеевичу!” Я помню, на закрытом обсуждении караемого спектакля “Послушайте” начальство испытывало затруднения ввиду внепрограммного присутствия на стороне обвиняемого маститых писателей В.Шкловского, С.Кирсанова, Л.Кассиля. И два ляпсуса в речах того дня. Первый. Лев Кассиль, забыв, с кем имеет дело, вместо принятого за правило условия – только хвалить, только оборонять, оставляя критику для “своего круга”, вдруг к 2000 слов в защиту спектакля прибавил два слова сожаления: мол, а вот тут бы лучше не в темных красках, а посветлее… Боже, что случилось с начальниками! Один за другим вставали и кляли, поносили премьеру – уже не от своего, а от имени “классика советской литературы”… И тут вскипела, вскочила Зина Славина, импульсивная актриса: “Эх-х. ” И все замолкли от трагического вскрика.
Будем молиться, у нас есть один, на кого надо молиться: это Сталин. Нет, он не даст нас в обиду, он услышит, что нас опять хотят уничтожить, он узнает, он накажет, другого у нас нет: он любит идн, у него Лазарь – из самых близких друзей… ” Для непонявших: это был пик “космополитизма”, то есть “борьба с инородцами”, слово “идн” (так я его слышал) – означает как раз этих инородцев: а слово Лазарь – не из Библии, а из преисподней, ибо так звали Кагановича. Каганович, Сталин, Берия, Суслов, Маленков, Жданов – все они одной национальности – бандиты, а кем по вероисповеданию были их предки, глупо и смешно брать в расчет. Впрочем, все равно берут, но не из соображений интернациональных, а исключительно – из антисемитских. “Евреи, евреи – кругом одни евреи… ”
Комплекс аллергии к начальству, боюсь, никогда не пройдет. Жизни не хватит. А вот еврейский вопрос, кажется, получил в моей душе окончательный ответ. Признаюсь, я изжил мою болезнь – в Израиле. Я был там дважды, и этим все сказано. Пелена страха и вранья спадает сразу, как только ты восходишь к Иерусалиму. Если Бог внушил тебе разум – ничего другого не требуется. Это такой город, это такая земля. Кстати, я вот что слышал в Израиле о евреях. Эта тема никого здесь не трогает. Израильтяне говорят: это ваши проблемы – тех, кто в диаспоре. Израильских зрителей нельзя привлечь в театре ни анекдотами, ни новеллами на “проклятую” тему. Нет такого вопроса – есть прекрасная страна с тысячей собственных проблем. В том числе – как обустроить русских. Здесь называют себя как раз “по Киссинджеру”: русские, американцы, марокканцы, голландцы… в Израиле такое тепло между людьми и такая красивая игра пейзажей, храмов, пустынь и гор – я вернулся в Москву и не заметил, что меня обокрали: я остался без комплекса еврейской неполноценности. Правда, у меня взамен не возникло особого гонора или, как пишут, “чувства национальной исключительности”. У меня только укрепилась вера в то, что хороший или плохой человек, добро и зло, талант и бездарность, щедрость или жадность – все эти понятия никаким пунктам никакой анкеты не отвечают, как не имеют национальной (или географической) окраски ни жизнь, ни смерть. (Из статьи ”Комплексы мои дорогие” в «Независимой газете» 163, 18.12.1991 – А.З.)
Это очень непростой для меня вопрос. С одной стороны, меня лично это долгое время не касалось, поскольку (как мне объяснили совсем недавно) для слуха антисемитов моя фамилия звучала как-то ублажающе. С другой стороны, бьют не по паспорту, а по морде. Потому носом меня попрекали тоже. Но чего-то острого и страшного все же не было — Б-г наше семейство миловал.
Мой папа, которому 10 января будет 92 года, работал в Госплане, был ученым — экономистом и математиком. Ему. В этой связи очень и очень интересным представляется его обращение к иудаизму — он даже написал книгу «Коль нидрей» [молитва, с которой начинается Йом Кипур и которая позволяет грешникам молиться вместе с праведниками, — А.З.], само название которой во многом символизирует и объясняет его возвращение к вере отцов. А начиналось все в Гомеле — почти все Смеховы оттуда. Вокруг было религиозное еврейство и хедер, который отец посещал в раннем детстве. Потом закрутился сюжет уже советской истории, и отец оказался вписанным в заглавные строчки этого сюжета: Госплан СССР, война, возвращение с войны, должность заведующего сектором Госплана… а в это время уводят в ссылку людей даже с нашего этажа на 2-й Мещанской… И все это — еврейский вопрос. Но его все время, когда мудро, а когда наивно, старшие заглушали перед младшими.
Потом уже, когда стал постарше, стал свидетелем самостоятельных «разборок». Мой собственный характер, наверное, не шибко защищен премудростью, знанием и умом, и потому я как-то воспринимал происходящее в благополучном свете. То есть то, что я видел в театре на Таганке (казалось бы, в таком театре!) и, по идее, должно было меня ранить, будто бы и не замечалось мною. Понимал я это только задним умом. Абсолютно русская черта — быть крепким задним умом. Вот и я каким-то образом подцепил эту «бациллу». И то, что меня окружали антисемиты, понял гораздо позже. Ведь предполагалось, что это культурное заведение…
Особенность репертуара и могучий дар любимовской школы собирали людей не по национальному признаку. И любимыми друзьями театра были, в равной мере, и Карякин, и Давид Самойлов. Высоций и Окуджава тоже различий не видели. Как и мы. Антисемитизм существовал, но в неком приглушенном виде. Разумеется, я знаю кто есть кто, но почему-то на этом не зацикливаюсь.
Недавно я поздравил в газете одного замечательного артиста с юбилеем. А когда на одном застолье предложил выпить за его здоровье, половина стола отказалась. Эти отказавшиеся, среди которых были и русские, сказали: «Мы знаем, что он — антисемит». А в наших с ним отношениях это никогда не сквозило… Не знаю… Еврейский вопрос — это масса слухов, обилие поворотов и буйство красок. Существует и такая огромная составляющая этой проблемы, как «еврейский антисемитизм». Но это уже тема для другой беседы. (Из выступления на творческом вечере в израильском культурном центре 2.12. 2003 – А.З.)
Следующий анекдот
Совет: — Отрицайте всё! Отрицайте! Отрицайте, даже если это очевидно! — Главное, повторяю, главное — успейте надеть трусы!
На собеседовании директор спрашивает кандидата: — В графе Размер заработной платы Вы написали, что готовы работать за еду.. Как это? — Это чтобы средств хватало завтракать, обедать и ужинать во французском ресторане.
Вовочка сидит на лавочке у подъезда. Бабушка—соседка идет из магазина, подходит и говорит: — Вова, ты почему такой грустный? Двойку в школе получил или ребята обидели? — Да не, просто лифт не работает. — А зачем тебе лифт, ты же на первом этаже живешь? — А если я писать захочу?
Следующий анекдот
Текстов для режима "по фразе" не найдено, результат для "любое слово"
Сталин рассказывает Берии анекдот про то, как представители разных наций собрались, чтобы обсудить, каким бы образом каждый из них доблестно погиб, оказавшись в плену у врага.
- Еврей сказал, что если бы он был таким поцем, чтобы попасть, во-первых, на фронт, а во-вторых - в плен, то его без вариантов замучили бы в концлагере, как и миллионы других евреев.
- Очень верно подмечено, товарищ Сталин! Кто когда видел, чтобы еврей добровольно пошел воевать? Но это им все равно не помогло!
- Тут вы, пожалуй, правы, товарищ Берия. Но слушайте дальше. Француз сказал, что, как представитель западного мира, он мог бы рассчитывать на несколько лучшие условия в плену, чем еврей . Например, какой-нибудь лагерь для военнопленных в Испании, где еду заключенным разносит женщина из местных. Тогда, чтобы не выдать на допросе и под пыткой военную тайну, он соблазнил бы эту испанку, попросил передать вместе с едой яду и отравился.
- Что ж, достойная смерть, причем очень в духе этих француз ов!
- И тут вы правы, но уже не вполне. Слушайте, как рассудил англичанин. Он согласен с тем, что такой поступок во француз ском духе, но не с тем, что это - достойный поступок. Потому, что за такие фокусы немцы наверняка расстреляли эту женщину. Как истинный джентльмен, он ни за что не подставит даму подобным образом. Ему пришлось бы дождаться допроса, затем, чтобы перед началом пытки броситься на немца и схватить его за горло. Тот, наверняка, успеет застрелить англичанина, но и он, из последних сил, задушит немца.
- Как, товарищ Сталин, а разве в вашем анекдоте не русский должен был погибнуть настолько героически?
- А здесь вы вообще ничего не поняли, товарищ Берия! Вот смотрите: еврея замучили, француз с англичанином тоже погибли, немец расстрелял испанку, а его самого задушил англичанин. Да там ведь уже никого, кроме русского, не осталось! Зачем же ему погибать? Он дождался окончания войны и вернулся домой.
- Гениально, Иосиф Виссарионович! Это и есть конец анекдота?
- Нет, Лаврентий, ты совсем дурак, как я посмотрю! Какой же это конец анекдота? Когда русский вернется домой, за то, что он побывал в плену, его расстреляют два грузина: ты и я!
Если у вас дома в кладовке лежат мешок соли, мешок сахара, мешок муки, десять ящиков тушенки, керосиновая лампа с запасом керосина, 100 литров бутилированной воды, значит вы подготовились к бурному росту российской экономики в 2019 году.
Заспорили как-то русский , француз и голландец, у кого в стране больше
всех мазохистов.
Француз :
- У моих знакомых на квартире иногда за один раз собирается целый
десяток мазохистов.
Голландец:
- А у нас в Амстердаме есть ночные клубы, где тусуются одновременно
больше сотни мазохистов.
Русский :
- А у нас в Лужниках на игру «Спартака» с «Баварией» собралось сразу
целых 40 тысяч мазохистов.
Поймали каннибалы русского, француз а и англичанина и думают как их
приготовить. Решили положить каждого в котел и сварить. Варят-варят,
2 часа прошло, ну, думают - должны провариться. Заглядывают в котел
с англичанином - а тот полностью готов, сварился - можно есть.
Заглядывают в котел с француз ом - а тот мускулистый попался, еще
не полностью готов - надо еще немного поварить.
Поднимают крышку котла с русским - а тот выглядывает оттуда и говорит:
- Ребята, а веничек не дадите?
Русский , француз и американец обсуждают достоинства проституток своих стран.
Француз :
- Наши девушки все обаятельны, хорошо владеют техникой секса,
способны удовлетворить самые изощренные желания.
Русский :
- Наши француженкам не уступают ни в чем, кроме того - душевны
и образованы! Всегда поддержат разговор на самые изысканные темы,
поддержат и успокоят, поскольку все окончили или университет,
или финансовую академию.
Американец:
- Ну, наши может и уступают вашим, но зато все обязательно проходят
практику в Белом Доме.
Чем русский отличается от еврея?
Русский - это тот, кто сам себя считает русским.
А еврей - это тот, кого другие считают евреем.
Поспорили как-то русский , француз и американец, где лучше живется.
Вот американец и говорит:
- У нас, в Америке, у каждого есть свой дом. И дома такие большие,
что два человека могут жить в одном доме, и никогда не встретиться.
- А у нас, - говорит француз , - кровати такие большие, что два человека
могут спать на одной кровати, даже не замечая друг друга.
- Это еще что, - говорит русский , - у нас, в России, бабы такие
огромные, что два человека могут трахать одну и ту же бабу, даже
не догадываясь о существовании друг друга.
Читайте также: