Шутки про софью ковалевскую

Обновлено: 04.11.2024

вернуться к странице

3 (15) января 1850 г. родилась Софья Васильевна Ковалевская (Москва) — великий русский математик и механик, первая в России и в Северной Европе женщина-профессор и первая в мире женщина-профессор математики. Дочь генерал-лейтенанта артиллерии Василия Васильевича Корвин-Круковского (Крюковский).

В1858 году отец Софьи Васильевны в чине генерал-лейтенанта артиллерии вышел в отставку и переехал вместе с семьей в свое родовое имение Палибино, которое находилось на границе с Литвой (совр. Псковская обл. — прим. ред.). Успешно окончив высшие женские курсы и не имея возможности получить дальнейшее образование в России, Софья Васильевна выходит замуж за молодого ученого-биолога Владимира Онуфриевича Ковалевского и выезжает в Германию. В Гейдельберге Софья слушала лекции по физике и математике и стала ученицей выдающегося математика Карла Вейерштрасса.

После всевозможных проволочек комиссия университета допустила Софью к слушанию лекций по математике и физике. 3 октября 1870 года Ковалевская поехала к Вейерштрассу в Берлин. Зиму 1873 и весну 1874 года Ковалевская посвятила исследованию "К теории дифференциальных уравнений в частных производных".

Она хотела представить его как докторскую диссертацию. Позднее установили, что аналогичное сочинение, но более частного характера, еще раньше Ковалевской написал знаменитый ученый Франции Огюстен Коши. Задачу стали называть "теорема Коши-Ковалевской", и она вошла во все основные курсы анализа. Совет Геттингенского университета присудил Ковалевской степень доктора философии по математике и магистра изящных искусств.

В сентябре 1874 года Ковалевские вернулись в Петербург. По существующим в России законам женщина имела право преподавать только арифметику в младших классах гимназии. Софья решила снова покинуть Россию. 30 января 1884 года Ковалевская прочитала первую лекцию в Стокгольмском университете. 24 июня 1884 года Ковалевская узнала, что "назначена профессором сроком на пять лет". В это время Софья Васильевна исследует одну из труднейших задач о вращении твердого тела вокруг неподвижной точки, которая сводится к интегрированию некоторой системы уравнений, всегда имеющей три определенных алгебраических интеграла.

Вторая половина 80-х годов стала подлинным научным триумфом для Ковалевской. Парижская Академия наук присудила ей высшую награду - премию Бордена, а академия наук Швеции - премию короля Оскара Второго. 7 ноября 1889 года Ковалевская была избрана членом-корреспондентом на физико-математическом отделении Российской академии наук. Несмотря на огромную занятость научной работой, Софья Васильевна проявляет интерес к литературному творчеству: она пишет рассказы, статьи, очерки.

Софья Васильевна скончалась от плеврита в Стокгольме, где и была похоронена. На средства русских женщин через пять лет ей был поставлен памятник от благодарных соотечественниц.

Мир Софьи Ковалевской. Жизнь как авантюрный роман

15 января 1850 года в Москве родилась Софья Ковалевская. Она известна в основном как кабинетный ученый, но ее жизнь напоминала авантюрный роман. Ограниченная обычаями своей эпохи как женщина, Ковалевская в то же время пользовалась свободами и благами, которые были доступны ей благодаря происхождению. Но признание ей принесли талант и упрямство — и своим примером она приоткрыла женщинам дверь в огромный тесный мир элиты

Обои из лекций

Ковалевская появилась на свет не в самой знатной, но уважаемой семье. Ее прадед по матери был известным астрономом, дед — военным геодезистом. По отцу ее родословная восходит к венгерскому королю Матьяшу I (правда, у него не было законных наследников), от которого досталась первая часть ее девичьей фамилии — Корвин-Круковская. Ее отец Василий Васильевич был генерал-лейтенантом. Через несколько лет после рождения Софьи он вышел в отставку и перевез семью в усадьбу в Полибино.

Если бы линия между Москвой и Петербургом была гипотенузой треугольника, то имение располагалось бы примерно на вершине прямого угла. До столицы — далеко, поэтому, когда на детскую комнату не хватило обоев, ее просто оклеили страницами из завалявшейся у Василия Васильевича книги. Отец Софьи раньше служил в артиллерии, где орудие не навести без расчетов. Книга поэтому была не простая — лекции математика Михаила Остроградского с рядами таинственных уравнений. Маленькая Соня любила разглядывать их часами, пытаясь понять хоть что-то.

В Полибино Корвин-Круковский взялся за то, до чего не доходили руки во время службы в армии, — воспитание детей. Он нанял английскую гувернантку и польского учителя, занимался с Соней и ее дядя, брат Василия Васильевича, рассказывая про асимптоты и квадратуру круга (сам он не был математиком). А на зиму мать увозила детей в Санкт-Петербург.

Старшая сестра Софьи Анна была начинающей писательницей. Две ее повести опубликовал в своем журнале Федор Достоевский, после чего стал бывать в столичном доме Корвин-Круковских. 14-летняя Софья в него влюбилась. Как-то раз писатель обмолвился, что ему очень нравится "Патетическая соната" Бетховена. Девушка выучила это сложное произведение и выбрала момент, чтобы сыграть его Достоевскому. Закончив, она не услышала аплодисменты: в комнате никого не было. Софья пошла по пустому дому и в маленькой комнатке застала Федора Михайловича с Анной: он признавался ей в любви (Анна его отвергла). Впрочем, после этого случая Софья и Федор Михайлович остались друзьями.

Соседом Корвин-Круковских в Полибино был профессор Николай Тыртов. Однажды он принес свой учебник по физике, и к следующему визиту Соня самостоятельно разобралась в книге. Как пишет Мишель Оден в биографии Remembering Sofya Kovalevskaya, Тыртов, изумленно воскликнув, что маленькая девочка заново изобрела тригонометрию и что растет новый Паскаль, посоветовал отцу всерьез подумать о ее образовании.

Изучать математику 17-летнюю Софью отправили в Петербург к педагогу (и нигилисту) Александру Страннолюбскому. Скоро стало понятно, что ей нужно попасть в университет. Вот только женщина не могла на это рассчитывать в России — только в Европе. А путешествовать незамужним девицам не полагалось.

Учеба с перерывом на революцию

Подруги хотели женить Ковалевского на Анне, но тот выбрал Софью. Отец был против, но Софья пошла к Владимиру домой без сопровождения, чем испортила бы свою репутацию, если бы отец не одобрил помолвку. Тому ничего не осталось, кроме как согласиться. Софья считала себя нелюбимым ребенком и всю жизнь пыталась заслужить расположение отца, но, как отмечает Мишель Оден, вообще-то Василий Васильевич пусть и ворчал, но в конце концов шел на поводу у дочерей, как в этот раз.

В Берлине, в отличие от Гейдельберга, было бесполезно спрашивать разрешение преподавателей: женщинам нельзя было учиться в университете ни при каких условиях. Вейерштрасс их тоже не жаловал, но Ковалевская добилась его расположения. Она явилась на встречу в некрасивой шляпе, в которой выглядела старухой. Вейерштрасс нехотя дал ей задание, рассчитанное на лучших учеников, Софья с ним справилась, сняла шляпу и очаровала ученого. Но, вероятно, немец согласился ее учить (на дому, ведь власти университета были непреклонны) еще и потому, что читал работы ее деда Федора Шуберта, а также из-за начала Франко-прусской войны: студенты отправились на фронт.

Пара покинула город незадолго до того, как правительственные войска жестоко подавили восстание, но вскоре им пришлось вернуться уже вместе с Василием Васильевичем, другом президента Франции Адольфа Тьера, чтобы вытащить из-под ареста мужа Анны Виктора Жаклара. Его буквально вытянули за руку, когда арестантов переводили из одной тюрьмы в другую. Якобы это сделала сама Анна, но в это время она уже вроде бы была в Лондоне, где ей помогал Карл Маркс. Так что, возможно, Жаклар был обязан свободой Софье.

Освободительное вдовство

В 1872 году Вейерштрасс убедился, что для его ученицы математика не блажь. Чтобы продолжать, ей нужна была научная степень. Вейерштрасс поступил хитро. Для защиты он выбрал сравнительно прогрессивный Геттингенский университет и послал туда сразу три научные работы, каждая из которых, как он написал в сопроводительном письме оппонентам, тянула на диссертацию: первая касалась дифференциальных уравнений в частных производных, вторая — абелевых интегралов, третья — формы колец Сатурна (прадед-астроном был бы доволен). Также из-за несовершенного немецкого Ковалевской Вейерштрасс настоял, чтобы защита проходила заочно.

В августе 1874 года Софье присудили докторскую степень. Владимир свою к тому времени уже получил, и супруги вернулись в Россию. Они собирались преподавать, но для этого нужно было сдать экзамен. Ей как женщине это не позволялось, а он свой провалил. Софья стала переводить, писать театральные рецензии и научно-популярные статьи, в том числе о солнечной энергетике на замену углю. Также она наслаждалась светской жизнью, которой была лишена в Германии.

Отец Софьи оставил в наследство Ковалевским 50 тыс. руб. (самый большой номинал в те времена был у золотой пятирублевой монеты). Почти половину они раздали в счет старых долгов издательства Владимира, остальное вложили в недвижимость и дело, но прогорели. В 1883 году Ковалевский покончил с собой, выпив хлороформ. Софья получила это известие в Париже: она ушла от мужа вместе с их маленькой дочерью двумя годами раньше.

Брак Ковалевских был странным. Они поженились по расчету, но Владимир был влюблен в Софью, и она, как пишет Мишель Оден, видимо, тоже его любила, но лучше всего они ладили на расстоянии (Владимир учился в Йене, а не Берлине), а вместе им не жилось. Узнав о смерти мужа, Софья не ела и не пила то ли четыре, то ли пять дней и довела себя до полного изнеможения. Зато вдовство освободило ее настолько, насколько это вообще было возможно для женщины в конце XIX века.

Вейерштрасс и еще один друг Ковалевской, Магнус Миттаг-Леффлер, знали, что она хочет преподавать. Когда Софья овдовела, они заручились поддержкой других известных математиков и устроили ее приват-доцентом в колледж Стокгольма (с 1960 года — Стокгольмский университет). Колледж был основан всего пятью годами раньше. По мнению Миттаг-Леффлера, не то чтобы Швеция была такой уж прогрессивной страной — просто возражать против назначения женщины было некому.

Через полгода Ковалевскую повысили до экстраординарного профессора, то есть ассистента. Когда ее пятилетний контракт истек, она стала ординарным профессором и получила полноценное и пожизненное место. К тому времени ей вручили награду Парижской академии за работу о вращении твердого тела в постоянном гравитационном поле вокруг неподвижной точки, и она была включена в редакционный совет журнала Acta Mathematica, учрежденного Миттаг-Леффлером. В том же 1889 году ее избрали членом-корреспондентом Российской академии наук.

Математика и остальное

После бесплодной второй половины 1870-х годов, когда Ковалевская похоронила родителей, родила дочь, а в творчестве разменивалась на мелочи, следующая декада получилась совсем другой. Работа в Швеции оставляла время на путешествия, и Софья вошла в круг французских математиков. В Париже она также подружилась с социалистами Георгом Фольмаром и Марией Янковской. Позже написала сочувственную повесть о русских революционерах "Нигилистка", еще несколько художественных произведений она сочинила вместе с сестрой Миттаг-Леффлера Анной Шарлоттой.

Софья даже нашла новую любовь — социолога-материалиста и юриста Максима Ковалевского (возможно, дальнего родственника Владимира). В конце 1890 года они отдыхали в Ницце и Генуе, откуда Софья отправилась в Стокгольм, по пути навещая друзей. Известие об эпидемии заставило ее изменить маршрут, в дороге она простудилась, а уже в Швеции у нее началась пневмония. В 41 год Софья умерла.

Ковалевскую часто представляют первой женщиной в том и сем: доктор наук, профессор в университете, член Российской академии наук и редакции научного журнала. Часть этих титулов требуют сноски, другие вообще ошибочны, но это не так уж и важно. Короткая жизнь Ковалевской пришлась на времена, когда многие понимали, что ограничивать женщин в правах несправедливо — они ничем не хуже мужчин. Но будущее наступает неравномерно: в головах — быстрее, чем в общественных институтах.

Одновременно с Ковалевской пытались пробиться и другие женщины. Например, ее приятельница Юлия Лермонтова получила докторскую степень по химии в том же 1874 году (и тоже в Геттингене). Но Ковалевская — блестящая во всех своих ипостасях — затмевала и Лермонтову, и остальных. Это ей власти Пруссии разрешили посещать любые университеты страны, но вскоре запрет сняли и для других женщин. Чтобы в институтах наступило будущее, оно должно наступить в головах: и у мечтателей вроде Ковалевской, и у тех, кто способен повлиять на их судьбы.