Дэн куэйл цивилизация шутка

Обновлено: 04.11.2024

Это стабильная версия, проверенная 2 июля 2018. 3 изменения ожидают проверки.

Точность

Выборочно проверено

Следующий анекдот

"Жизнь состоит из слез, вздохов и улыбок, причем, вздохи преобладают" (О.Генри. "Дары волхвов")

Из книги Николая Внукова "Тот, кто называл себя О.Генри" (1969 год):

"Третьего июня во время прогулки вдоль Ист-Ривер он простудился. Вечером резко прыгнула вверх температура. Сэлли вызвала доктора Чарлза Ганкока, лечившего членов Литературного клуба.

Когда Ганкок вошел в комнату, Билл попытался улыбнуться.

— Я захворал впервые в жизни, доктор. До этого никогда не приходилось.

Ганкок выслушал больного. Сэлли неподвижно стояла рядом. Откуда-то с мансарды доносился чуть слышный перезвон гитарных струн.

— Острая пневмония, — определил врач. — Домашний режим вреден. Завтра переведем его в больницу на Тридцать четвертой улице. Это дорогая, но самая лучшая клиника в городе.

— Может быть, лучше дома? — робко попросила Сэлли. — Мы можем нанять хорошую сиделку.

- Нет, — сказал Ганкок. — Я буду лечить его сам.

… В полдень четвертого июня он попросил больничную сестру позвать доктора Ганкока.

— Мне кажется, что я собираюсь в самое длинное путешествие, — сказал он терапевту. — Перед отправкой мне хочется кое-кого увидеть. Позовите жену, Маргарэт. Телеграфируйте Эльджи Дженнингсу в Оклахому. Позвоните Бобу Дэвису в Литературный клуб.

Ганкок отдал распоряжения сестре. Потом наклонился к Биллу.

— Вы не так уж плохи, как думаете, Портер, — сказал он.

Билл поднялся повыше на подушки.

— К чему слова? Я сейчас думал… Мы все приходим в мир, уверенные, что в нем все устроено: ведь тысячелетия прошли. А оказывается, человечество так и не сумело построить нормального общества, не поделило добра и даже не решило еще основных вопросов… И еще… Мой отец всю жизнь пытался изобрести чудесный двигатель. Ему это не удалось. Он был неудачником. Я всю жизнь думал написать очень нужную людям книгу… И вот… не пришлось…

Ганкок внимательно посмотрел на больного.

— При такой температуре люди обычно бредят. Бросьте философствовать. Я запрещаю вам думать о чем-либо.

Утром, в воскресенье 5 июня 1910 года, он сказал сестре:

— Зажгите огонь, я не хочу уходить в темноте…

И через минуту скончался.

7 июня его гроб вынесли из церкви на Западной Двадцать девятой улице и повезли на вокзал: Сэлли хотела похоронить мужа в Эшвилле.

— Эптон Синклер, — тихо представился он. — Разделяю ваше большое горе, миссис Портер. Он слишком рано покинул нас.

Перед погрузкой в вагон Синклер попросил Дженнингса открыть крышку гроба. Долго всматривался в лицо покойного и наконец пробормотал:

— Мне так и не удалось познакомиться с ним — живым.

То же самое могли сказать все остальные американские писатели.

Его похоронили на эшвиллском тихом кладбище, заросшем высокой травой и шиповником.

Среди скромных деревянных надгробий с выжженными каленым железом именами фермеров и поденщиков установили серый гранитный блок. Две строки. Две даты высечены на нем:

ВИЛЬЯМ СИДНЕЙ ПОРТЕР
1862–1910"

Из книги А.Тарасейчука "Две жизни Уильяма Сидни Портера" (2013 год):

"В марте 1910 года, с возвращением из Северной Каролины, начался последний и самый короткий нью-йоркский период в жизни О. Генри.

Поначалу он обосновался в «Челси», в том самом отеле на Западной тридцать третьей улице, где они жили вместе с Сарой, где она так скучала и который ей так не нравился. Очевидно, что он не планировал ничего менять в своей жизни — и, хотя это стоило изрядных затрат, сохранил за собой и «Челси», и «Каледонию». Непонятно, правда, почему он сразу не вернулся в привычную «Каледонию», а остановился «у жены».

Однако возвращение в Нью-Йорк не улучшило настроения писателя. Тогда же он сказал одному из своих друзей: «Нью-Йорк теперь не так расположен ко мне, как бывало прежде». Но он, конечно, любил этот город и, в том же разговоре, заметил: «Нью-Йорк… безбрежен… в нем есть всё… горы и потоки, холмы и долины. Все нарциссы весенних лугов цветут здесь. В одном квартале Нью-Йорка больше поэзии, нежели в двух десятках ромашковых полей».

Самочувствие писателя продолжало ухудшаться. 15 апреля (то есть меньше чем через месяц после возвращения из Северной Каролины) в письме одному из приятелей О. Генри признавался: «Я было думал, что со мной не всё так уж и плохо, и потому около месяца назад вернулся в Нью-Йорк, а теперь почти всё время провожу в постели».

На него навалилась ужасная слабость. Он почти ничего не мог делать самостоятельно. Причем, что удивительно, в теперешнем состоянии он был склонен винить прежде всего именно свой отдых: «Там было слишком просторно и слишком много свежего воздуха». Он повторял: «Всё, что мне нужно, это квартира с паровым отоплением без вентиляции и отсутствие физической нагрузки». Но оказалось, что ни «паровое отопление», ни «отсутствие вентиляции», ни даже «отсутствие физической нагрузки» не способны вдохнуть в него силы — скорее наоборот.

К докторам он по-прежнему не обращался. Надеялся, что отлежится и всё пройдет само собой? Или это был фатализм человека, который всегда полагался на обстоятельства, судьбу, «бога из машины»? Скорее всего, так и было.

Через неделю или две по приезде в Нью-Йорк он узнал, что у его приятельницы Анны Партлан на днях умер отец. Он позвонил ей. Позднее она вспоминала, что была благодарна О. Генри за звонок — он поддержал ее, но в то же время разговор произвел немного странное впечатление.

«Он позвонил и стал расспрашивать, каково это, когда кто-то близкий уходит». Спрашивал, «оставил ли он после себя долги или был свободен от материальных обязательств? Как он уходил? Был ли спокоен? А затем внезапно выдохнул, почти простонал: “О, я не хочу умирать. Я совершенно утонул в обязательствах”. Потом как-то притих и вновь стал расспрашивать, как папа чувствовал себя накануне кончины».

В апреле из печати вышла очередная (уже девятая по счету) книга О. Генри — новеллистический сборник «Деловые люди». Она оказалась последней из тех, что писателю довелось увидеть при жизни.

Последним рассказом, который он сочинял, да так и не закончил, оказалась история под названием «Снежный человек». Это «западный» рассказ — повествование о том, как несколько совершенно разных по характеру и привычкам людей — трое мужчин и одна женщина, — застигнутых снежной бурей где-то на просторах Дальнего Запада, в районе «Большой Затерянной Реки», вынужденно оказались в обществе друг друга и что из этого получилось.

О. Генри сочинял рассказ для журнала «Хэмптон». Он работал над ним несколько недель и всё никак не мог завершить. А редакция, как всегда, торопила. Писатель, видимо, чувствовал, что в обозримом будущем закончить вещь у него не хватит сил, и поэтому, по собственной инициативе (и, возможно, при «содействии» редакции), пересказал по телефону сюжет другому автору (кстати, он сам его выбрал) — Гаррисону М. Лайонзу. Произошло это буквально за несколько дней до кончины О. Генри. Конечно, он совершенно не предполагал, что это будет последний текст в его жизни. Но вышло, увы, именно так, а не иначе. Г. М. Лайонз закончил рассказ (по его словам, О. Генри успел сочинить менее четверти текста).

Принято считать, что соавтор в точности выполнил все инструкции мэтра. Но в это не верится. Не так писал О. Генри — все его тексты короче, энергичнее, да просто талантливее.

«Снежный человек» — и есть пример, что все-таки врет «народная мудрость» советских времен: нет-де незаменимых людей. Есть незаменимые. И этот досочиненный рассказ — совершенно конкретная и наглядная к тому иллюстрация.

О. Генри, видимо, где-то в глубине души — может быть, на самом ее дне — предчувствовал свою смерть. Но как всегда рассчитывал, что как-нибудь «выкрутится». И все последние свои недели, что жил сначала в «Челси», а затем, гонимый депрессией и нарастающим недомоганием, в «Каледонии», глушил и глушил боль алкоголем. «Я знаю, что это правда, — много лет спустя после ухода писателя признал Боб Дэвис, — после кончины нашли девять пустых бутылок из-под виски под кроватью — лодкой, что несла его к смерти».

Путь к финалу был долог, но развязка наступила быстро.

Вечером 3 июля 1910 года, в пятницу, О. Генри позвонил Анне Партлан (она жила рядом с «Каледонией»). Он просил о помощи. В голосе друга она отчетливо слышала муку. Тотчас поспешила к нему. Он лежал на полу, без сознания, сжимая ладонью телефонную трубку. У О. Генри не было собственного врача, поэтому она вызвала своего. Доктор привел писателя в чувство и не терпящим возражений тоном приказал доставить больного в госпиталь. О. Генри и не сопротивлялся. Но отказался ехать в карете скорой помощи. Пришлось вызвать такси. Пока ждали, врач помог ему одеться и попытался причесать. О. Генри пошутил: «Плохой из вас парикмахер, док. Дайте мне». И, как смог, причесался сам.

Затем, с помощью врача и Анны спустился к автомобилю. Здесь вновь случился приступ боли, но О. Генри сумел удержаться на ногах, привалившись к стене отеля. Затем погрузились в машину, и, пока ехали в больницу, слабым голосом писатель шутил и комментировал виды за окном.

Когда прибыли в госпиталь, его хотели отвезти на коляске, но О. Генри отказался и дошел до стойки регистрации самостоятельно. Здесь вывернул карманы и высыпал всю наличность на стойку. С собой у него оказалось всего 23 цента. Он пошутил: «Я слышал о людях, чью жизнь ценили в тридцать центов. Я вот собираюсь помирать и стою всего двадцать три».

Памятуя об отношении к публичности (едва ли он хотел, чтобы газеты судачили о его болезни), еще в такси мисс Партлан спросила, как его записать. «Зовите меня Деннис, — сказал он. — Сегодня утром меня будут звать Деннис». Но она не поддержала шутку (уж очень не подходили к ситуации слова из скабрезной песни) и записала его «Уилл С. Паркер».

О. Генри отвезли в палату и уложили на кровать, но ему трудно было дышать, поэтому больного усадили, подложив под спину несколько подушек. Анна ушла — необходимо было известить родных и друзей. Доктор остался на ночь — он считал, что приступ вот-вот повторится, будет еще сильнее и, возможно, станет последним. Ожидали, что пациент потеряет сознание. Но О. Генри, как вспоминал доктор, «держался молодцом», сохранял здравый рассудок, говорил слабым голосом, но пытался шутить.

Ближе к утру, видя, что состояние стабильно, врач решил отлучиться и приказал сестре погасить ночник. Но О. Генри услышал и тихо, но отчетливо произнес: «Зажгите фонари. Не хочу возвращаться домой в темноте». Это были слова из популярной в то время песенки, которую в Нью-Йорке исполняли повсеместно.

Врач ушел, а когда через час вернулся, писатель был уже при смерти. Почти до самого конца он сохранял сознание. Последние слова, точнее, неясное бормотание, сорвавшееся с губ, врач разобрал наклонившись. О. Генри просил: «Приведите мистера Холла…» В 7 часов 6 минут утра 4 июля 1910 года его не стало.

С Гилмэном Холлом, как и с другими своими нью-йоркскими друзьями и приятелями, О. Генри уже не свиделся. Но почти все они (во всяком случае те, кто знал о кончине), как, впрочем, и многие, кто не был знаком с О. Генри при жизни (прежде всего писатели), пришли с ним проститься.

Но это был, конечно, уже не он — так сильно изменила человека смерть.

Сара, вглядываясь в лицо супруга, поначалу даже отказывалась верить, что это действительно тот самый человек, чьей женой она была. Она долго смотрела, и лишь когда ее взгляд упал на сомкнутые на груди руки, произнесла: «Я думаю, что это он. Я уверена, что это его руки».

После службы в церкви тело перевезли на вокзал, погрузили в вагон и отправили в Эшвилл. Там на местном кладбище его и похоронили.

На могиле установили простое надгробие — серую гранитную прямоугольную плиту. На ней две даты — рождения и смерти: «1862–1910» и всего три слова: «Уильям Сидни Портер». С тех пор и до наших дней ничего не изменилось.

И в этом своя логика — он всегда сторонился публичности.

Нет на плите имени «О. Генри», которое он прославил. И это тоже закономерно. Ведь умер именно Уильям Сидни Портер. О. Генри просто не мог умереть — человека с таким именем никогда не существовало. Был Писатель О. Генри. И остался. Помните, как он однажды сказал: "Плоть — тленна, мысль — бессмертна…"

Следующий анекдот

В версии игры для Китая эту страну возглавляет не Мао Цзэдун, а император Тай-цзун из династии Тан. Скорее всего, замену произвели потому, что правительству КНР не понравилось бы, если бы в стратегии можно было объявить войну вождю, вокруг которого давно сформировался культ личности.

Главная тема, Baba Yetu, стала первой музыкальной композицией из видеоигрового саундтрека, получившей премию «Грэмми».

В конце партии успехи игрока оцениваются сравнением с одним из десяти мировых лидеров. Низший балл соответствует Дэну Куэйлу (Dan Quayle) — бывшему вице-президенту США, который известен «мудрыми» высказываниями в духе «если мы не преуспеем, то рискуем потерпеть неудачу».

Когда игра только вышла, в некоторые коробки попали два одинаковых диска CD-ROM и ее невозможно было установить.

Игра открыта для модификаций - файлы игры в основном хранятся в формате XML, а после релиза для игры вышел полноценный инструментарий.

В игре вновь появились мини-ролики с Чудесами света.

Каждый лидер в игре имеет собственный саундтрек в окошке дипломатии.

Заглавная песня под названием "Baba Yetu" была специально написана для игры. На суахили это означает "Наш отец".

Композитором игры выступил Джефф Бриггс.

В игре вообще нет случайных событий. Они появились только в дополнении.

В отличие от прошлых игр серии варвары имеют собственные города.

Искусственный интеллект игры больше не действует так, будто знает карту с самого начала.

Впервые в серии изменилась система религии. Теперь их много и они завязаны на изучение конкретных технологий.

Впервые в серии появились "великие люди". Они дают весомые бонусы на выбор: постройка зданий, увеличение производительности города, мгновенное изучение технологии и другие.

Голос игры - Леонард Нимой. Спок из Star Trek.

В игре 86 видов исследований. Против 81 в прошлой части.

В игре семь различных религиозных движений.

В игре насчитывается 32 вида ресурсов.

Рейтинговая игра заканчивается в 2050 году, если никакие условия победы не выполнены.

Игра вышла всего для двух платформ: ПК и Mac OS.

Действие игры начинается в 4000 году до нашей эры.

Игру выпустили на десяти языках: китайском, польском, немецком, французском, английском, испанском, итальянском, японском и русском.

Музыка, которая играет при постройке театра в городе, заимствована из игры Sid Meier's Pirates!, где игрок танцует с дочерью губернатора в роскошно обставленной комнате.

Когда игрок принимает решение, которое нравится другому лидеру, тот иногда отвечает словами «Did you ever know that you’re my hero? You’re everything I wished I could be» из песни «Wind beneath My Wings».

В окне выбора размера и типа карты для новой игры изображена вращающаяся планета со случайной на первый взгляд формой материков. На самом деле это перевернутая карта Земли, с океанами в форме земных материков.

Элвис Пресли появляется во всех играх серии. В Civilization IV на него указывают одежда Великих талантов в индустриальной и современной эпохе и чудо «Рок-н-ролл».

В окне, сообщающем игроку о достижении Современности (Modern Age), цифровые часы марки Soren показывают 05:23. Это отсылка к Сорену Джонсону (Soren Johnson), ведущему разработчику и программисту искусственного интеллекта для игры, а 5.23 — это 23 мая, его день рождения.

Всего в игре шесть предустановленных сценариев мира. Один из них - Американская революция.

Следующий анекдот

Джеймс Дэнфорт «Дэн» Куэйл (англ. James Danforth «Dan» Quayl ) — вице-президент США в 1989-1993 годах, известный своими глупыми высказываниями.

Я приветствую Президента Буша, миссис Буш, и моих коллег астронавтов.

Welcome to President Bush, Mrs. Bush, and my fellow astronauts.

Я принимал хорошие решения в прошлом. Я принимал хорошие решения в будущем.

I have made good judgments in the Past. I have made good judgments in the Future.

Будущее будет лучше завтра.

The future will be better tomorrow.

Мы не хотим вернуться к завтрашнему дню. Мы хотим идти вперёд.

We don’t want to go back to tomorrow, we want to go forward.

Мы твёрдо привержены к НАТО. Мы являемся частью НАТО. Мы твёрдо привержены к Европе. Мы являемся частью Европы.

We have a firm commitment to NATO, we are a *part* of NATO. We have a firm commitment to Europe. We are a *part* of Europe.

Когда меня спрашивали во время последних недель, кто же начал бунт и убийства в Лос-Анджелесе, мой ответ был прям и прост. На ком лежит вина за бунт? Вина лежит на бунтовщиках. На ком лежит вина за убийства? Вина лежит на убийцах.

When I have been asked during these last weeks who caused the riots and the killing in L.A., my answer has been direct and simple: Who is to blame for the riots? The rioters are to blame. Who is to blame for the killings? The killers are to blame.

Настало время человечеству войти в солнечную систему.

[It’s] time for the human race to enter the solar system.

Mars is essentially in the same orbit… Mars is somewhat the same distance from the Sun, which is very important. We have seen pictures where there are canals, we believe, and water. If there is water, that means there is oxygen. If oxygen, that means we can breathe.
11/8/89

The Holocaust was an obscene period in our nation’s history. I mean in this century’s history. But we all lived in this century. I didn’t live in this century.
15/9/88

Честно говоря, учителя — единственная профессия, которая учит наших детей.

Quite frankly, teachers are the only profession that teach our children.
18/9/90

У нас будут самые образованные американцы в мире.

We’re going to have the best-educated American people in the world.
21/9/88

Не сомневайтесь. Операция «Буря в Пустыне» была победой добра над злом, свободы над тиранией, мира над войной.

Make no mistake about it: Operation Desert Storm truly was a victory of good over evil, of freedom over tyranny, of peace over war.
11/4/91

Читайте также: